Империи песка. Дэвид Болл

А без перехода она пропащая душа, и ваш брак не имеет благословения Церкви. В глазах Бога вы с ней окажетесь сожительствующими в грехе. На этот счет у вас не должно быть сомнений. Она обязана подчиниться.

      – При любом ее выборе она будет моей женой. И принимать решение ей самой.

      – А что станет с детьми? Вы готовы пожертвовать их душами ради женского выбора? Вы позволите ей обречь на проклятие души еще не рожденных?

      – Монсеньор, ни о каких жертвах речь не идет. Когда появятся дети, это поможет ей принять решение.

      – Граф де Врис, я нахожу ваш подход легкомысленным и неподобающим человеку вашего положения.

      – Мое положение здесь ни при чем. Таково мое убеждение.

      – Церковь этого не одобрит!

      Анри вздохнул и пожал плечами:

      – Разрешаю вам поговорить с Сереной. Никакого принуждения с моей стороны не будет. Если она не пожелает принять христианство, так тому и быть, монсеньор. В этом случае мы оформим наши отношения гражданским образом.

      Судя по тону, решение графа было окончательным и недвусмысленным.

      Епископ не желал отталкивать графа и принял его требования. Во Франции было время великой духовной независимости и такого же великого лицемерия. Многие отличались антирелигиозными воззрениями, но при этом не забывали обрядовую сторону. Они крестили детей, венчались в церкви и жаждали получить от священника соборование. Им требовалось нечто вроде духовного страхового полиса, дававшего традиционное утешение, но не накладывающего ограничения на их поведение. Этот вид сделок епископ отлично понимал и широко пользовался для собственного обогащения. Если граф желает сожительствовать с языческой женщиной, но при этом остается в лоне Церкви и жертвует деньги на церковные нужды, епископ не станет ему препятствовать. Но побеседовать с язычницей и попытаться убедить ее обратиться в христианство – пастырская обязанность епископа. Формальности должны быть соблюдены.

      Первая встреча прошла неудачно. Едва увидев Мюрата, Серена сразу же невзлюбила епископа.

      – Бог послал меня по вашу душу, – властным тоном заявил он и протянул руку, но Серена не стала целовать епископский перстень.

      Она ясно понимала: его рот говорит одно, а глаза – совсем другое. Он произносил учтивые слова, однако смотрел на нее с пренебрежением. «Язычница!» – кричал его взгляд. Благочестивые речи не мешали епископу открыто пялиться на грудь Серены и ее фигуру.

      Епископ произвел на нее отталкивающее впечатление, но она вытерпела его присутствие. Она ехала сюда, зная, что ей придется жить в обществе, в котором вращается Анри. Он сказал, что они могут отгородиться от мира стенами шато и прожить так год или даже два, пока она не почувствует себя увереннее. Тогда все общение с посторонними будет сведено к минимуму. Но затворничество противоречило ее натуре.

      – Если я приехала сюда, то должна жить вместе с твоими соплеменниками, а не прятаться от них, – сказала