Посреди донской степи. Том 1. Казачьи сказки, легенды, предания. Евгений Меркулов

идтить под венец не могла,

      Пока не убьёт супостата.

      А те племена, кто свой корень ведёт

      От скифов, ушедших когда-то,

      И их амазонок, писал Геродот,

      Назвали потом савроматы.

                               * * *

      А нут-ка таперя затылок чеши,

      Задачку задам, отгадай-ка —

      От, как их потомков зовут? Чуваши!

      А ты и не ведал, всезнайка.

      Ты шо, пострелёнок, жалаешь спросить?

      Мотрю – засверкали глазёнки.

      Как можно про корни казачек судить,

      Коль с Дону ушли амазонки?

      Не думай, што деда спымал на брехне.

      Видать, Геродот обсчитался —

      Уйтить-то ушли, да вот верится мне,

      Кубыть, кое-хто и остался.

      Одолень-трава

      (по мотивам казачьего сказа)

                                    I

      Набегался за день? Тады, коль не лень,

      Ложись на бочок, слухай деда.

      Я сказку скажу про траву-одолень,

      А ты засыпай, непоседа.

      Ох, было то дело в седые года,

      Тому лет пятьсот иль поболе.

      И степи донские шумели тогда

      И звалися Дикое поле.

      Не видно ни стёжки в густых ковылях,

      Ни тропки, ни влево, ни вправо.

      Лишь только Ногайский извилистый шлях

      Ползёт сквозь высокие травы.

      По этому шляху с восточных сторон

      Свершали набеги порою

      На Дикое поле, на батюшку-Дон

      Лихие раскосые вои.

      Встречали незваных гостей казаки

      Могучею силою ратной

      И гнали их дружно от Дона-реки

      В ногайские степи обратно.

      Но коли удара сдержать не могли,

      То ворог, не ведая жалость,

      Сметал городки и станицы с земли,

      Рудою трава умывалась.

      Побив казаков, стариков, малых чад,

      Забрав полонянок с собою,

      По шляху с дуваном в улусы, назад,

      Вертались ногайцы с разбоя.

      И шли молодые казачки в полон,

      Лицом почерневшие с горя,

      Отвесив Придонью прощальный поклон,

      К Хвалынскому дальнему морю.

      От ран на ногах вся дорога в крови,

      Обильно слезами полита.

      Ты плачешь, касатик? Не нать, не реви.

      Была и у девок защита.

                                    II

      А где ж та защита? А вот она где —

      У нас, на Дону, кажным летом

      В затонах, на тихой, стоячей воде,

      Кувшинки цветут белым цветом.

      Они распускаются в солнечный день,

      А в ночь закрываются снова.

      Им имя другое – трава-одолень.

      Ты чуешь? Волшебное слово!

      И вот, ближе к вечеру – слышишь, внучок? —

      В тот час, когда форму бутона

      Цветы принимали, из вод старичок

      Являлся на берег затона.

      С седой бородою, глаза – пара звёзд,

      А скорость быстрей, чем у зайцев.

      Он