Сталин. Биография вождя. Арсен Мартиросян

который также имелся.

      Однако «бес» считал, а Господь Бог располагал. Потому, естественно, «бес» и «обос…ся». Потому как фальшивку-то запустили в дело в 1937 г., когда и должен был состояться государственный переворот силами военных во главе с Тухачевским. Это во-первых. Во-вторых, вбро сили ее сразу в каналы германской и японской разведок, прямо в Германии и на Дальнем Востоке. Но ведь именно на них-то и делалась ставка заговорщиков, которые с подачи Троцкого согласились на территориальные уступки Германии и Японии в обмен на их помощь в осуществлении заговора. То есть по своему обыкновению Троцкий в очередной раз абсолютно ясно подтвердил как реальность заговора, так и реальность существовавших с этими враждебными тогда СССР государствами договоренностей оппозиции о помощи в обмен на территориальные уступки. А информации об этом у Сталина было хоть отбавляй.

      Хуже того. Помните, что Николаевский указывал на то обстоятельство, что к нему кто-то обращался в середине 30-х гг. с просьбой предать огласке «документик», да еще и со своими комментариями авторитетнейшего в кругах русской эмиграции ученого-историка. Едва ли окажется столь уж затруднительным согласиться с тем утверждением, что с такой просьбой мог обратиться лишь только весьма близкий к Николаевскому человек, имя которого впоследствии он так и не назвал. Более того, поскольку речь шла о компромате на Сталина, этим человеком должен был быть только очень хорошо известный Николаевскому оппозиционер, причем из числа лидеров антисталинской оппозиции. Конечно, жаль, что Николаевский не назвал имя этого человека. Но, опять-таки, не беда. Поскольку именно так все и было, то мы можем смело и категорично утверждать, что этим самым близким к Николаевскому человеком был… Коля Балаболкин, он же Николай Иванович Бухарин – один из лидеров антисталинской оппозиции. В середине 1930-х гг. из состоявших в оппозиции Сталину, но близких к Николаевскому людей в Париж приезжал только Н. И. Бухарин – в конце февраля 1936 г. Сталин отправил его туда, чтобы договориться с лидерами европейской социал-демократии о выкупе «взрывоопасных» архивов К. Маркса и Ф. Энгельса. Бухарин, естественно, не только переговоры по этому вопросу вел, но и встречался со многими известными эмигрантами, в том числе и с Николаевским. И молол, и молол своим несносным языком без костей, ни в малейшей степени не отдавая себе отчета в том, что за ним непрерывно ведется слежка, что русская эмиграция в Париже буквально нашпигована как агентурой Лубянки, так и многих иностранных разведок. Впрочем, Троцкий не зря обозвал его Коля Балаболкин – по способности болтать о чем угодно и сколько угодно, ни в малейшей степени не отдавая себе отчета о последствиях такой болтовни, Бухарина можно смело выдвигать на одну из страниц пресловутой Книги Гиннесса.

      Именно Бухарин и обратился к Николаевскому с просьбой о предании гласности уже