Катастрофа Московского царства. Сергей Шокарев

Великороссии, сообщив великому князю московскому значение всеземского национального государя, и собранным под его рукой местным правителям внушило идею всеземского правительственного класса, —

      писал Ключевский. По мысли С. Ф. Платонова, на борьбу с политическими притязаниями бояр на власть была направлена опричнина, результатом которой стал «полный разгром удельной аристократии».

      Советские ученые, работавшие во времена Сталина, логично вывели из этих размышлений положение о боярах-изменниках, сопротивлявшихся прогрессивной централизации и стремившихся вернуть страну к временам феодальной раздробленности.

      Против такого взгляда на боярство резко выступил выдающийся специалист по истории средневековой России академик Степан Борисович Веселовский. Его точку зрения поддержали А. А. Зимин и В. Б. Кобрин. Было установлено, что бояре не могли быть заинтересованы в раздроблении страны, так как их земельные владения находились в разных уездах, далеко за пределами бывших родовых княжеств. Более того, в границах этих княжеств многие сильно разросшиеся семьи уже не могли уместиться. Владели бояре не только вотчинами (наследственными владениями), но и крупными поместьями (землями, полученными от государя за службу и при условии службы). Активное участие бояр в деятельности, направленной на централизацию, заставляет подозревать в них коллектив самоубийц – иначе зачем боярам действовать против своих интересов? Следовательно, бояре не стремились вернуться к временам удельной Руси и отменить объединительные процессы.

      Но вопрос о политической роли боярства этим не ограничивается. Было ли участие бояр и других приближенных Ивана IV в правительственной деятельности 1540–1550‐х годов («реформы Избранной рады») узурпацией власти либо все оставалось в рамках традиций? Какова роль царского окружения в правительственной политике тех лет? Насколько достоверны сообщения о заговорах против Ивана Грозного? К сожалению, на эти вопросы нет ответа из‐за специфики исторических источников. Они все в той или иной степени ангажированы. О конфликтах, мятежах и крамоле бояр, властных притязаниях элиты сообщают летописи, описи царского архива, сочинения Ивана Грозного. Они передают взгляд царя. Сведения о заговорах сообщают иностранцы, однако их свидетельствам полностью доверять нельзя. Резко отрицал вину боярства князь Андрей Курбский. Представитель и идеолог правящей верхушки, он изобразил бояр невинными жертвами тирана. Даже если Курбский и знал о заговорах (или сам в чем-то подобном участвовал), вряд ли он написал бы о них, противореча собственной концепции.

      Таким образом, вопрос о политической активности боярства, ее направленности и пределах не решен. Придется прибегнуть к общим рассуждениям. Известно о столкновениях внутри правящей элиты и конфликтах ее представителей с монархом, результатом чего были случаи бегства за границу (успешного и не очень) или опалы. Такие прецеденты не раз случались до Ивана Грозного,