В ожидании ковчега. Амаяк Тер-Абрамянц

(однако спички его отсырели), носил их, куда показали.

      С кабана сняли шкуру, мясо разрезали на куски, начали на ветках жарить на открытом огне. Появился из сумок и лаваш.

      – А ты куда, святой отец, – усмехнулся Гурген, завидев, что Левон собирается подсаживаться к костру. – Тебя пусть лучше твой Бог накормит, пусть он поступит с тобой так же справедливо, как с армянским народом.

      Левон смутился и поднялся на ноги.

      – Да что ты, Гурген! – искренне удивился молодой смуглый езид Насим. – Мы же гости у него, он кров и воду дал нам…

      Гурген расхохотался:

      – Так это я пошутил – садись, садись… может, все-таки твой Бог когда и нам поможет…

      Все были голодны необычайно, и скоро от кусков мяса ничего, кроме костей, не осталось.

      – Ну, а теперь, уважаемый святой отец, расскажите, как попали сюда.

      И Левон искренне, без обмана, рассказал этим людям о себе, и что он несет с собой, и что ему поручено.

      – Самому Католикосу? —удивился Гурген.

      – Самому.

      – Да, – сказал Гурген, вытирая рот рукавом, – видно, это книга действительно ценная. Принеси хоть посмотреть.

      – Листать не дам, – заявил Левон, – а то испортите жирными пальцами – можно только оклад потрогать вашему апету.10

      Левон ушел в дальний придел храма и вернулся со свечой и огромной в серебряном окладе книгой.

      Первым взял Гурген, удивленно взвесил ее в воздухе:

      – Ого! Куда тяжелее ружья будет! Как ты такую донес? – он отдал книгу Левону, а тот уже из своих рук показал остальным, столпившимся вокруг костра:

      – Сколько серебра, только совсем почернело! Его надо отбелить.

      – А какие узоры!

      – Серебро что – вон видите камни – никак рубины…

      Во взглядах засветился священный трепет, многие крестились.

      Вот только не было трепета у Або, и не крестился он при виде сей реликвии, а иронически улыбался:

      – Вот бы выковырять хоть какой рубин или изумруд, и можно уехать в другую страну и разбогатеть! – словно высказал он мысль, мелькнувшую не только у него.

      – А тебе я выковыряю глаз! – пообещал Гурген, погрозив Або блестящим от свиного жира лезвием кинжала. Он вдруг вспомнил, что старая Гайкануш говорила, будто слышала о том, что в Ване Або был известным вором.

      – На такую сто баранов можно, наверное, купить! – мечтательно сказал езид Насим.

      – А стадо баранов – это мы, армяне! – объявил Гурген. – Которые молились этому Богу тысячи лет. – Он, этот мудрый Бог, за это и привел наш народ на бойню!

      Гурген зло рассмеялся, вслед за ним и многие другие. Только Левон молчал, Месроп и Насим молчали…

      – Ну, и какая такая мудрость в этой книге, святой отец, может, она посоветует, как нам помочь, почитал бы на ночь, святой отец.

      – Что ж, – отец Левон поднял книгу, зажег свечу от костра и пошел в центр залы,

10

Апет – начальник (арм.)