Надежный сон. Николай Орлов

на доске решения всех классных и домашних задач и равнодушно глядел в окно, ждал звонка, пока «студенты» переносили их к себе в тетради. Анастасия была вполне им довольна, завуч школы тоже, а один из семиклассников, веселый паренек Витя Чернышов, даже признался как-то Смиту, что после последних прекрасных объяснений юного псевдоучителя на уроках он, возможно, выбрал бы физику своей будущей специальностью, если бы не более давнее и уже непобедимое призвание к изучению иностранных языков. Александр Смит засмеялся и важно похлопал Витю по плечу… а когда с выздоровлением учительницы физики Смит подумал было уже о свободе, ему было поручено новейшее, актуальнейшее назначение – провести у тех же семиклассников пушкинский урок литературы. Возражение, что литература – конек не его, было отвергнуто соображением, что все те, чей она конек, в горячке лежат по своим домам и бредят.

      Ну, хорошо. Мы вас не боимся.

      Пушкинский час был запланирован на первый урок субботы, и перспектива уважительного отсутствия на нелюбимой истории была не такой уж горькой. Выучив практически наизусть главу из книги одного известного пушкиноведа, Смит был спокоен: друзья-семиклассники не съедят…

      Вечером накануне, радуясь, что не надо учить историю, расслабленный Александр Смит зашел к своему приятелю-соседу Алексею Петрову, старший брат которого был известным в своем кругу обладателем обширного собрания музыкальных записей. Алексей мог по знакомству перекопировать практически любую из них за мелкие деньги… Смит расплачивался с ним обычно решенными задачками, написанными изложениями, переведенными текстами – и за несколько лет накопил уже по сути неограниченный доступ к мощному аудиоархиву… но поп, рок и даже диско музыка давно не интересовали Смита. И Петров предложил познакомить Смита со своей коллекцией значков, тот согласился. Вот рыжий фанерный ящик из-под большого детского конструктора перевернут на мохнатый ковер, и в свете вечерних ламп блестят гербы городов, эмблемы съездов и конференций, медальки, бэджи, броши. Внимание Александра Смита привлекает изысканной формы цветок, вырезанный из голубого металла, переплетенный белой лентой с тонкой золотистой надписью «poesia».

      – Это волшебный значок, – вздыхает Петров и неохотно отдает его Смиту, а тот, его пряча, почему-то считает, что поэтический цветок принесет ему завтра некую неведомую удачу.

      Ложась спать, Смит думает все-таки немного о Пушкине. Ведь это правда, жил же полтора века назад такой легендарный дядечка! С кем его можно было бы сравнить сегодня? Смиту приходит в голову разве что аргентинский футболист Марадона, и он поеживается под одеялом – мысль-то явно неподходящая перед завтрашним выступлением.

      Смиту снится прогулка в лесу, рядом скользит неясная светлая легкая Сашка, они ведут длинный-предлинный разговор ни о чем – обо всей жизни, Джек громко с удовольствием нюхает снег и чихает, снег сверкает голубым… сам ледяной великолепный цветок с едва