Продавец счастья. Магия кинематографа, или Новые приключения Ское. Елена Бодрова

«Урожай богатый будет» – вот что вытаскивала из лотка птица-синица. Радовался народ такому счастью.

      И вот продавец набрел на деревеньку в три дома. Постучал в дверь первого дома, наудачу. Бумажек в лотке оставалось всего ничего.

      – Купите счастье! – предложил он через открывшееся в двери окошко.

      – У нас своего счастья полный дом, – рявкнул на него голос из темноты. Продавец повернулся, чтобы уйти. – Постой! – вдруг остановил его голос. – Ты босой. Мне очень жалко тебя, – рычал он за дверью.

      – Я тебе не верю. У тебя такой злой голос, – ответил продавец.

      – Это меня заколдовала злая волшебница. Я теперь на всех рявкаю, люди сторонятся меня. Вот и живу одиноко, – орал голос. – Заходи хоть ты ко мне, чаем напою.

      Дверь отворилась, и продавец счастья зашел. Перед ним стоял лохматый человек небольшого роста. Клоки волос, как у чучела, торчали в разные стороны. Лохмач поставил самовар.

      – А за что она тебя так? – спросил продавец.

      – Я не подсказал ей дорогу.

      – Куда?

      – В Синие Липы.

      – I see, I see… – задумчиво проговорил продавец.

      – А что, ты знаком со злой волшебницей? – заорал на него лохмач, разливая чай по чашкам.

      – Да. Она меня тоже заколдовывала. Пару раз. Сейчас, например, суть моей заколдованности состоит в том, что я должен распродать все счастье из этого лотка. Не очень интересное колдовство с ее стороны. Эх, теряет хватку, теряет…

      – Давай я куплю одно счастье. Облегчу твою участь хотя бы чуть-чуть, – злобно предложил лохмач, пододвигая тарелку с пряниками ближе к гостю.

      – Но я должен предупредить: там две черные бумажки со страшными-престрашными предсказаниями.

      – Это ничего. Хуже уже не будет, в любом случае, – разъяренно ответил лохмач. – Плачу новыми лаптями.

      – Хорошо. – Продавец завел птицу-синицу, и та вытянула черную бумажку.

      – Эх, – вздохнул он. – Мне очень жаль.

      – Да ничего! – злобно заверил его лохмач. Он развернул бумажку.

      – Ну? Что там? – нетерпеливо спросил его продавец. – Может, я помогу. В прошлый раз получилось, я лапти отдал девочке, чтобы она не лишилась своих. Чего молчишь?

      Лицо лохмача погрустнело, он продолжал отмалчиваться. Продавец выхватил у него бумажку. «Не сможешь произнести ни звука», – прочел он.

      – Ах она, такая-растакая, эта волшебница! – воскликнул продавец. – Не бойся. Я ее скоро встречу – осталось продать три бумажки: две белые, одну черную, и тогда – ух! – погрозил он, а затем сочувственно взглянул на лохмача: – Если раньше ты орал на людей, отпугивая их, то теперь ты вообще страсть какой необщительный. Но не унывай. Спасибо за чай, за лапти. Пойду я, – сказал продавец, вставая из-за стола. – Встречу волшебницу, обязательно переговорю с ней насчет тебя.

      И, покинув домик лохмача, он снова двинулся в путь.

      Шел продавец, долго ли, коротко ли, а вскоре набрел на одиноко стоящий домик. Во дворе прекрасная девушка развешивала белье на веревках.