Вера в верования и наоборот. Алексей Олегович Шкатов

Они перехватят звонок. Есть другой вариант.

      – Корень!!! Там Ксения!!!

      – Не звони!!!

      Корень вскочил со стула и резким и легким ударом ноги выбил телефон из рук Южина.

      – Саня! Я знаю, что делать.

      – А мы успеем?

      – А мы когда-нибудь опаздывали?

      – Нет.

      – Кто?

      – Я.

      – Нет, ты не полетишь.

      – Я полечу, Сань.

      – Я имел ввиду – не полетишь один.

      Южин спокойно поднял трубку и водрузил ее на «базу».

      – Так они тебя и ждут, Сань.

      – Так вот я и приеду. С тобой…

      Они посмотрели друг другу в глаза.

      – Не вопрос.

      – Сто пудов…

      Отрезанная голова Иоанна Крестителя на блюде яркими красками терялась в сигаретном дыму на этикетке вина «Пронсо» 1401-го года выпуска…

***

      Она мне приснилась. Я впоследствии часто видел похожие сны, но с другими девушками. Поле… Огромное и в горах. И либо маки, либо подсолнухи. Забавно, что потом я в своей второй работе стал использовать для погружения клиентов поле с пшеницей… Это особенно пригодилось при работе в России. Для них рожь или пшеница – одно из самых точных и легко воспроизводимых объектов. Такое же, как попа Маши. Вот у Ани не было такой попы. А у Маши была. У нее был изящный верх, очень странные ноги, которые привлекали меня непонятно чем. Наверное, тем, что росли из этой самой попки.

      На моем веку происходило много нелепых и случайных событий, не зависящих от меня. Когда-то, снявшись в очень хорошем фильме и полностью уверенный, что я стал звездой, жизнь сделала первый резкий поворот. Звездой я стал всего на 8 месяцев, чтобы фильм просто вышел на экраны, Шеф Госкино ездил к Президенту лично просить, чтобы кино увидел зритель. Но тема «против наркотиков» была неактуальной в 1988 году. Фильм выпустили на неполный сезон, а потом закрыли его напрочь. На 23 года. И только в 2011 году появился лицензионный диск с моим «звёздным» фильмом. Мне все было трын-трава, я не расстраивался, так как был уверен, что меня теперь будут снимать и снимать в кино. Но ничего подобного не произошло. Лоббировали не только наш фильм, но и всех нас, кто в нем снимался. К моменту моей второй клинической смерти, к своим 24-м годам, я имел в списке всего 2 толковых фильма, снятых хорошими режиссерами и хоть как-то увидевшими свет. Утешение и разрядку я находил в женщинах, а еще в церкви. Странное сочетание…

      Я получил Машу, как и хотел, и радостно умер. На 14 минут. Врачи скорой помощи не определили даже, что мое сердце продолжало пульсировать раз в 35—40 секунд. Они не понимали, что я живой. Вызвали труповозку и уехали, не дожидаясь ее. И оставив в слезах и шоке мою беременную нашей дочерью жену около меня. А я лежал и был где-то в прекрасном мире, с кучей коридоров, поначалу никуда не выходящих, а потом приведших меня в неистово зеленую местность под ярким солнцем, освещавшим ее и такой же зеленый, как вся местность океан…

      …За год до этого события, мне предложили стать священником. Я испытал испуг. Он стал страхом тогда? Нет. Я испугался ответственности. И Выбора. У меня ведь был Выбор?! Как я смешон