Цифровой подружитель. Андрей Буторин

почему-то сразу догадался, что она говорит о ракушке. Все же есть во мне шестое чувство, что ни говорите! Сунул я руку под еловые ветки, пошарил там и вытащил ракушку.

      – Это? – спрашиваю.

      – Да! – обрадовалась голубинка. – Дай ее мне.

      Я протянул ракушку, а сам испугался, что вот, коснутся меня сейчас холодные пальцы, схватят… Но пальцы оказались не холодными, а наоборот – теплыми и мягкими. Только их было всего четыре. Голубинка бережно приняла ракушку и грустно сказала:

      – Ты сломал ее… Разве можно так?

      – Я нечаянно, – ответил я и почувствовал, что краснею. На самом-то деле нечаянно сломался только первый отросток…

      Голубинка совсем по-человечески покачала головой, сунула куда-то ракушку, словно за пазуху, а оттуда достала точно такую же, только целую. Растопырила все свои четыре пальца на правой руке, положила ракушку на ладонь, и та будто срослась с нею, только пятый отросток остался торчать сиротливо чуть в сторону.

      – Вот, видишь, как надо? – сказала голубинка и слегка пошевелила пальцами, вместе с отростками ракушки, которые словно стали резиновыми, приклеенными намертво к голубым пальцам.

      – А что это вообще такое? – спросил я, набравшись храбрости.

      – Это такой… – в мозгу моем будто что-то зашипело, защелкало, подбирая подходящее слово по-русски, – прибор, устройство, манипулятор. Он есть у каждого исследователя. Похожее устройство имелось и в капсуле, только больше и мощнее.

      – Какие исследователи? Какая капсула?! – Я даже вскочил на ноги. – Вы с другой планеты?!

      – Не просто с другой планеты, мы – из иного мира. Пространство, материя, само время имеют у нас отличную от вашей природу.

      – Так значит, это ваша капсула упала весной в озеро? – в очередной раз догадался я.

      – Да, произошла катастрофа – в момент выхода капсулы из подпространства в той же точке оказался ваш летательный аппарат. Человек остался жив, наши исследователи успели выбрать для него оптимальную вероятность, но сами погибли.

      «Так значит военные не врали насчет самолета, – подумал я. – Интересно, знали они про чужих?» Вслух же сказал другое:

      – Жалко исследователей! – Мне и правда жаль было чужаков, пожертвовавших ради землянина жизнью. Не знаю, смог бы я когда-нибудь поступить так же… – А вы тоже были в капсуле?

      – Нет, иначе бы погибла и я. Меня прислали, чтобы спасти исследователей той экспедиции…

      – Спасти?! – я решил, что «переводчик» у меня в мозгу сломался. – Но они же погибли, вы сами сказали!

      Вот тогда-то голубинка и рассказала мне подробно о «ракушке». Понял я, конечно, не все – это надо, небось, в одиннадцатом классе учиться, чтобы все понять. А может и самый-пресамый крутой профессор во всем бы не разобрался… Но как уж понял, так и расскажу.

      Короче, первый отросток (он как раз и сломался у моей ракушки в поезде) включал поиск этой самой вероятности, с помощью которой чужие