Мир за дверью. Артем Патрикеев

свои позиции, а я уже был полностью готов к трудностям сегодняшнего дня.

      – Пойду-ка я, точнее, полечу-ка я занимать место получше, пока остальные не разобрали, – сказал я Дуболесу. – На карте пока не видно ничего подозрительного, пойду пройдусь по полю, так что поставь поближе деревья с низкими ветками, чтобы я в любой момент мог на них вскарабкаться, мало ли что.

      Выражая свою просьбу, я поглаживал Дуболеса по стволу. Мы знакомы всего несколько дней, а мне уже будет грустно с ним расставаться. Но если я оставлю его в добром здравии, это будет не так плохо. Хуже будет, если мы не справимся. О плохом лучше не думать, а то еще, не дай Бог, притянешь не вовремя (хотя может ли плохое прийти вовремя?).

      Полет над просыпающимся лесом был великолепен (впрочем, как и пролетание над любым другим лесом). Приземление можно было воспринять как отдельный аттракцион, в силу своей мягкой амортизации (где-то я видел такой, когда людей поднимали на большую высоту, а потом останавливали перед самой землей, причем обычно довольно мягко, во всяком случае, все люди уходили своими ногами). Такой полет и приземление сразу поднимают настроение, причем на весь день (если, конечно, потом не случится чего-нибудь такого, что может перевесить приятные ощущения). Дерево еще продолжало мерно покачиваться, постепенно сдерживая инерцию, а я уже карабкался вниз3. Дуболес постарался на славу: много веток, мало клейкой смолы – что еще нужно для начинающего древолаза?

      Спрыгнув на траву, я попросил Дуболеса, чтобы, чуть что, он меня предупредил. С открытой местности убегать надо очень быстро во избежание быстрой и бесславной смерти (или, во всяком случае, от еще более бесславного попадания в плен). Ответ был получен немедленно (чужие уши работали безупречно): «Горизонт чист!» Вообще-то, это ответ в моей интерпретации. Дуболес не был склонен к инакословиям (а я их все время применяю, но почему-то часто путаюсь).

      Первым делом я обошел всю оставшуюся на поле боя технику и изрешетил ее стрелами до полного одыркления (через нее теперь хорошо макароны промывать, как говорилось в одной великолепной книге из моего далекого-далекого детства). Так что теперь им нужны новые бульдозеры и новые бревновывозящие грузовики. Хорошо бы выкопать огромный ров, чтобы защититься от всяких неожиданных подкатываний (в виде бульдозеров и тракторов), но непонятно было, как это реализовать на практике. Лишь отбежав на десяток метров, я заметил, что лес продвинулся вперед еще на пару рядов – видать, Дуболес постарался.

      После измочаливания техники и не найдя ничего, достойного внимания, я вернулся обратно и залез наверх. Место вчерашнего боя еще было видно (и будет видно, как минимум, несколько лет – деревьям еще предстоит очухаться после вчерашнего обстрела, а многим еще нужно лечить свои корни), но Дуболес забросил меня от него подальше, и я был доволен его выбором, так что сосне, поймавшей меня, снова пришлось терпеть мое общество.

      Еще было слишком рано, поэтому

3

Все обычно карабкаются вверх, но я вот умудрился карабкаться вниз, сам не знаю, как так получилось.