Княже. Екатерина Ёлгина

этих просторов! Запах моря удивителен, он волнует, шум волн успокаивает и вселяет надежду на лучшее. Маркус! Видел ли ты море так, как чувствую его я?..» Морская болезнь сошла на нет, Лина ощутила силу внутри себя.

      Капитан наблюдал за девушкой: она стояла вполоборота у борта, слушала море, жмурилась и улыбалась. Ему было жаль бедняжку – такая молодая, симпатичная, но с тяжёлым недугом. Есть ли у неё семья, любимый?..

      – Расскажите мне, капитан, что вы видите сейчас.

      Сидорх усмехнулся:

      – Прошу меня извинить, сударыня, но я не владею поэтичным языком. Не знаю, как описать море иначе: оно подобно ожившей материи из холодного шёлка… струится во все стороны, изгибаясь и преломляясь от встречных преград. Оно невесомо и в то же время тяжелее камня, способно поднять на поверхность и раздавить, поглотить без остатка… Море завораживает и пугает меня, сударыня. Ибо ещё никто из живущих не разгадал всех его тайн. И никогда не разгадает.

      Лина обернулась на его голос, заслушавшись.

      – Капитан, отчего вы не менестрель?.. Так красиво…

      Сидорх засмеялся.

      – Я слукавил, милая Лина. Прошу меня простить. Эти строки я подслушал у одного заезжего барда в таверне, пока находился на суше.

      – А вы хитрец, – в тон ему усмехнулась девушка. – Но Малику такими речами не возьмёшь, тут надо быть ещё хитрее.

      Растерянность и смущение промелькнули на лице капитана – хорошо, что Лина этого не увидела. Он кашлянул, обдумывая её слова.

      – Извините, но я…

      Лина сделала несколько шагов навстречу его голосу и встала совсем близко:

      – Не переживайте, я никому не скажу. Даже Малике.

      – Но откуда вы…

      – Я слышу, как бьётся ваше сердце, когда она рядом. Затрудняется дыхание, едва уловимо меняется тембр голоса.

      Лина улыбнулась и невольно протянула руку, желая коснуться собеседника. Капитан послушно взял её ладонь в свою и тут же заметил, что девушка покачнулась, на миг потеряла контроль над телом, но он успел поддержать девушку. Несколько секунд, – и она пришла в себя, быстро заговорив:

      – Вот это да… а вы тёмная лошадка, капитан Сидорх из Миаса…

      ***

      Сверкающие глаза вновь прорезали мрак ночи. Они окружали, словно брали в кольцо. Огромный темно-серый волк скалил зубы и пятился, но не мог остановиться — мерзкие неживые огни повсюду! Поэтому ходил кругами, словно стараясь запомнить каждую пару.

      В волчье сознание просочилась, будто сквозь нагромождение камней, мысль: «Обратись в человека».

      Что это значит, хищник не понял.

      Звуки леса стали меняться. Кажется, это называется смех — такое странное человеческое понятие. Откуда он мог знать о нём? И услужливый голос подсказал: «Сорви амулет, волчонок. Сорви с шеи».

      Забыв на секунду про оборону от бесконечного множества пылающих глаз, волк почесал лапой шею, когтями зацепил тонкую цепочку и рванул с силой. Перед ним лежала яркая блестящая вещица, какую носят люди. Он наступил на