Газетчик. Александр Молчанов

к стойке, на которой висели ключи.

      – Спортзал свободен. Сейчас сдвоенное занятие на стадионе.

      – И долго он будет свободен?

      – До часу.

      Пшеницын взял ключи, поблагодарил Ольгу Николаевну и вышел.

      Проходя по коридору второго этажа, Пшеницын зашел в туалет. Здесь ничего не изменилось за эти пять лет. Те же надписи на стенах и черные круги от сгоревших спичек на потолке. Дурацкая забава – послюнявить конец спички, собрать на него штукатурку со стены, поджечь и бросить в потолок. Спичка прилипает к потолку, прогорает до конца и на потолке остается черный кружок копоти.

      Пшеницын сделал свои дела, ополоснул руки в раковине и огляделся в поисках полотенца. Разумеется, никакого полотенца здесь не было и в помине, железный ящик, где по идее, должны были бы лежать салфетки, был пуст, а сушилка для рук была сломана, кажется, еще до того, как Пшеницын пришел учиться в школу. Поэтому Пшеницын просто помахал в воздухе руками, стряхивая воду на пол. Выходя, он увидел на раковине нацарапанную циркулем надпись «Пшеницын – чмо» и его настроение заметно испортилось. Он помнил эту надпись, но не знал, что она до сих пор здесь.

      Пшеницын постучал в дверь кабинета. Приоткрыл дверь. У доски стоял высокий худощавый мужчина в очках, внешне чем-то немного похожий на телеведущего Николая Парфенова. Это был Николай Кораблев. Он что-то рассказывал классу о природе Северной Америки.

      Пшеницын тихонько кашлянул. Кораблев повернулся к нему и сделал вопросительное лицо. Пшеницын поманил его рукой. Кораблев поморщился, но подошел к двери.

      – Что случилось? У нас урок, – сказал он.

      – Мне нужно поговорить с Аней Трубниковой. Она в классе?

      – А это не может подождать до конца урока?

      – Не может.

      Кораблев повернулся к классу.

      – Аня Трубникова, выйди из класса. С тобой хотят поговорить.

      Девочка, сидевшая на первой парте в правом крайнем ряду встала, сложила учебники в портфель и вышла из класса, провожаемая взглядами одноклассников.

      – Пойдем в спортзал, – сказал ей Пшеницын, – я взял в учительской ключи.

      Пшеницын и Аня молча прошли через всю школу и спустились в спортзал. Когда-то спортзал казался Пшеницыну огромным. Но сейчас он видел, что это не очень большое помещение с тремя окнами, забранными сеткой – чтобы не разбить мячом. Вдоль стены стояли скамейки для зрителей, а в углу были свалены маты.

      Аня бросила портфель на маты, повернулась к Пшеницыну, положила ему руки на плечи и улыбнулась.

      – Это ты здорово придумал, – сказала она, – ненавижу географию. Что толку изучать страны, в которых никогда не сможешь побывать.

      – Я пришел по делу.

      – Конечно по делу, – согласилась Аня, – знаю я твои дела. Иди сюда.

      И Аня потянула Пшеницына на себя – в сторону матов.

      – Ты что делаешь? – рассердился Пшеницын, – мы вообще-то в школе.

      – Ну и что? Какая разница? Дверь же заперта. Чего ты боишься?

      – Если нас здесь застукают, мне крышка.

      – Раньше ты так