Сказки кофейного фея. Светлана Макаренко-Астрикова

пальцы

      Намокли от росы

      Серебряною крошкой

      Осыпал месяц небо,

      Он пил коктейль туманный

      У самой полосы,

      Где рожь впадает в солнце…

      Моей любимой губы,

      Щеки моей коснутся

      Прохладою овея,

      Лаская и дразня…

      …Моей любимой ножки…

      И травы – не помнутся…

      Под нежной дрожью пальцев,

      Росинками звеня…

      Когда я допеваю последний катрен, фей уже спит… Но теперь я не уверен что он меня не слышит..Даже и во сне…

      Глава одиннадцатая. Фьоретта, кукла для фея…

      …. – Мальчики, кому – сколько? Говорите. Горушка, тебе шесть хватит?

      – О – ля – ля, зачем – шесть?! – Мои брови поднимаются домиком, в то время как фей укладывает на тарелку солнечное кружево блинчиков.– Я же лопну! Еще сметана.. И не полезу тогда ни на какой чердак, гори он синим пламенем!

      – Хм… А мне еще давай три… Вкуснотища такая! – Ворохов сочно макает блин в масло и отправляет в рот… – И еще потом штук пять, хорошо?

      – Хорошо, – ласково смеется фей – А котлету будешь? С рисом или без гарнира?

      – С гарниром это – добавка! – подмигивает фею Мишка. – Сначала давай – без гарнира. Сама почему не ешь?

      – Я уже поела. Пока пеклись. Горячие.– Мягко и как то устало улыбается фей. – Пойду, переоденусь. Вы ешьте. А то там начнем возиться, вдруг не получится обедать.. – Она отодвигает стул и, проходя мимо Ворохова, осторожно целует его в макушку:

      – Спасибо за куклу, Мишенька. Такая красавица, чудо…

      – Madame, это Вы – лучше всех… И, потом, кукла это же – Ваш портрет… Копия просто. – Мишка ласково гладит запястье фея. Но едва она выходит из кухни, бросает мне озабоченно:

      – У нее пульс – под девяносто… Как бы ее дома оставить? Давай, Аньке позвоню? Или – ребята с худграфа прибегут?

      – Она не захочет. Она просила отвезти ее в сад…

      – Тьфу, черт… Вся прозрачная, как стекло.. И до сада не довезем, рассыплется..

      – Ми- ша —а.. Не надо, я вижу.. Вижу я… – Я отворачиваюсь, смотрю в окно, барабаню пальцами по дереву в тон ореха..

      – Что можно еще?! Что сделать, скажи? Давай, в Германию ее, в этот Баден, или как его? У меня там друг, я договорюсь, поживете у него.

      – Не надо. Пока. Сказали, не менять резко климат. И сердце подсело сильно у нее после препаратов…

      – Сказали.. Сказали они.. Кандидаты в доктора, мать их! – Мишка обхватывает руками голову.

      – Миш, не надо. Ты об Ане думай, у тебя Лешик… Мы – сами.

      – Какого черта, Грэг?!… Ты соображай уже, что говоришь?! Вы мне чужие, что ли?… Ты мне – роднее брата.. Мы с тобой кувыркались в Лионе, в машине, летели два метра, выжили, чуть к Богу в рай не отправились, зря, выходит, по – твоему?! – Мишка яростно кривит губы, и смотрит на меня, прищурив левый глаз.

      – Нет, но… Ты об Анечке должен