7 секунд. Давид Карапетян

как припекут этого наглеца его подчиненные, обрадовала Винсента и такое развитие событий, предвещало хорошее настроение на весь день.

      Энни была удивлена таким поведением шефа, хотя знала, что он иногда перегибает палку.

      – Но ведь… – Пыталась остановить его Энни.

      – На терапию, я сказал! – Винсент, как и положено главнокомандующему, был непреклонен.

      Любые сомнения в своей неправоте были уничтожены в этом человеке ощущением собственного превосходства над другими, власть как ей и положено душила любое неповиновение.

      – Дайте мне время, и я докажу, что ему не нужна терапия. – Энни настаивала на своем, у нее были свои доводы заступиться за этого человека.

      Во-первых, она не понаслышке знала, что такое терапия, и старалась, оттянуть ее применение на самый крайний срок. Во-вторых, она видела некоторые закономерности в словах молодого человека, Энни относила его виденье теней, на способ интерпретации воспринимаемого им, через призму психологической травмы. В-третьих, она чувствовала персональную ответственность за каждого больного, будто они вручили ей свои жизни.

      – Он попадет на терапию, а потом делайте с ним, что хотите. – Строго сказал Винсент и уткнулся в свежую газету.

      Энни нахмурила брови и с серьезным видом вышла.

      Его глаза пробежали по первым строчкам газеты, но слух был полностью сосредоточен на Энни. Ее недовольный выдох и твердые шаги, победным маршем прозвучали в голове Морено.

      «Выпендривайся сколько хочешь, следуй своим наивным идеалам, но решения здесь принимаю я» – думал Винсент улыбаясь.

      Когда двери захлопнулась, Коул смог бы увидеть, как темный силуэт по левое плечо главы лечебницы растворился в воздухе.

      «С каждым годом этот старый козел все больше проявляет свои садистские наклонности. Пусть он издал принятые многими труды по психологии и психиатрии, пусть его лечебница лучшая в округе, пусть он будет хоть бог среди психиатров, это уже перебор» – чеканя шаг каблуками по паркету, Энни думала, как остановить своего начальника.

      Часть III

      Как бы то ни было, Коул попал на то, что Винсент называл терапией. Месяц жизни был выбит из его памяти. А все из-за того, что он боролся. Видя вокруг тени, направляющие его палачей, Хоки смеялся над ними. Дни тянулись для него длинной цепочкой кадров черно-белого кино.

      Среди всего того, что он так и не смог запомнить и осознать, Коул ощущал полную фантастичность происходящего. Казалось, ему приснился кошмар, который, как и положено сну быстро растворился в памяти, оставив только неприятные ощущения.

      Однажды проснувшись утром в холодном поту, Коул понял, что кошмар закончился и вслед за ним ушли тени. Но последствия реальности кошмара были на лицо. Его память потеряла цвета, исчезали ощущения. С каждым днем становилось все сложнее вспомнить то немногое, что было в его памяти. Пустота заполняла его изнутри, и он не мог ничего с этим поделать.