Укротители демонов. Дмитрий Казаков

в поисках более уютных местечек. Непривычные люди, первый раз попав сюда, падали в обморок.

      Нельзя даже было сказать, что атмосфера Ква-Ква обладала каким-то неприятным запахом. Она обладала вкусом. Существовали особо одаренные индивидуумы, которые, попробовав воздух на вкус, могли определить местонахождение с точностью до отрезка улицы.

      – И почем? – спросил Арс.

      – Дешево отдаю! – развел ручищами гном. – По два бубля за бутылку – горный, по одному – все остальное!

      Деньги Ква-Ква получили название из-за формы. Круглые и с дыркой в середине, они напоминали маленькие, стершиеся до плоского состояния баранки. Отливали их из редкого деревянного металла (или металлического дерева), произрастающего в расположенном на лево-восток от Ква-Ква Лоскуте Красная пустошь.

      – Ну и цены, – поразился Арс, и тут же ощутил, как чья-то ловкая и гибкая рука легким движением извлекла из кармана мантии кошелек.

      Топыряк хмыкнул и принялся с интересом ждать развития событий. Только очень смелый или очень глупый вор мог покуситься на деньги мага, пусть даже этот маг – всего лишь студент.

      Ждать пришлось недолго.

      – Ай! – завопил кто-то за спиной тонким голосом. – Ой! Кусается! Заберите его от меня!

      Заклинание на кошелек Арс накладывал сам, так что хорошо представлял, что испытывает незадачливый тать.

      – Что, больно? – спросил студент, поворачиваясь.

      Ему никто не ответил. Юноша, тощий, словно всю жизнь питался только воздухом, лежал, спиной промокая вонючую лужу. Глаза его были выпучены, а кошель – намертво зажат в руке.

      – Нет, нет… – хрипел юноша, другой рукой пытаясь скинуть что-то невидимое с груди. Вокруг собирался народ, радуясь бесплатному зрелищу.

      Паука, фантом которого терзал сейчас вора, Арс увидел в книге, рассказывающей о ядовитых обитателях Лоскутного мира. Паук выглядел страшнее, чем все преподаватели, вместе взятые, так что ворюге можно было только посочувствовать.

      – Красть нехорошо! – сказал Арс наставительно, после чего нагнулся и вытащил кошелек из руки юноши. Тот перестал хрипеть, но в темных глазах все еще плясал страх. – Особенно у того, у кого ничего нет!

      Он потряс кошельком, в нем жалобно зазвенели несколько мелких монеток. Не обращая больше внимания на вора, Топыряк зашагал дальше. Проталкиваясь через толпы покупателей и продавцов, он мужественно сопротивлялся искушению что-нибудь купить или просто посмотреть.

      В самом центре рынка, у памятника Нико Хрущу, расположился агитационный пункт городского налогового управления. Над ним трепетал на ветру транспарант: «Налоговый инспектор – друг человека!», а стоящий около пункта нанятый бард исполнял песню:

      – Он не лает, не кусается! На прохожих не бросается! – похоже, речь шла как раз о том самом налоговом инспекторе.

      Пойти на подобные меры работы с населением городские власти заставила крайняя нужда. Деньги собирать было надо, а налоговые инспекторы почему-то не пользовались