Коллекционер. Дмитрий Казаков

колыхнулся, и наружу вышел низкорослый крепыш с бритой головой и квадратной челюстью – нацепить коричневую униформу, и получится типичный головорез из штурмовых отрядов.

      – По вашему приказанию прибыл, – доложил он, вскинув подбородок.

      – Вот тебе новичок, – сказал Анчело. – Позаботься о нем, посмотри, и все такое.

      – Так точно! – отозвался Дитрих.

      – Bist du Deutcher?[3] – спросил Олег, когда басистый конвоир отошел, и они остались вдвоем.

      – Здесь положено разговаривать на языке благословенного Цада, – отчеканил крепыш, сверкнув глазами. – Мое происхождение значения не имеет, ты должен лишь знать, что меня зовут Дитрих, я староста этой палатки, с этого момента – твой командир.

      Ну да, дурацкий вопрос, все и так ясно по внешности и поведению…

      Еще Джером Джером писал насчет того, что любой немец в душе военный, и стоит дать ему немного власти, как он превращается в сержанта самого худшего, тиранического пошиба.

      – Jawohl![4] – заявил Олег, но тут же перешел на язык «благословенного Цада». – Понимаю, в смысле…

      Если Дитрих и сообразил, что его слегка подкололи, то виду не подал.

      – Пошли, я укажу тебе твое место, ознакомлю с братьями и сестрами, а также правилами внутреннего распорядка, которые регулируют жизнь нашего учебного лагеря.

      Палатка освещалась подвешенной к центральному столбу за крюк масляной лампой. Двумя рядами стояли кровати, одинаково заправленные, рядом с каждой имелась тумбочка с лежащей на ней толстенной книгой в черном переплете и со знаком Священного Ока на обложке.

      И еще тут были люди – около десятка, мужчины и женщины, все молодые, не старше тридцати.

      – Всем внимание! – объявил Дитрих, хотя обитатели палатки уже и так с любопытством таращились на Соловьева. – Это наш новый брат, звать… Как твое имя?

      – Олег.

      – С этого момента он – один из нас, – продолжил староста как ни в чем не бывало. – Вот твоя койка и твой экземпляр Доктрины Цада, которую ты должен чтить и знать наизусть…

      Главный религиозный труд, порожденный умами святош Центрума, толщиной не уступал Библии, и до сего момента Олег заглядывал в него всего пару раз, да и то именно заглядывал, исключительно из любопытства.

      – Это – твои братья и сестры, твоя новая семья, ты обязан их любить и почитать. – Дитрих шпарил как по писаному, и ясно было, что он повторяет заученную инструкцию. – Запоминай, кого как зовут…

      Вскоре стало ясно, что выходцев с Земли в палатке больше нет.

      Олегу в память запал высоченный смуглый парень, откликавшийся на Арама, и светловолосая девушка по имени Ингера, бросившая на новичка взгляд насмешливый и вместе с тем заинтересованный. Остальных он, честно говоря, запомнил плохо – слишком уж много впечатлений и новой информации получил за последние несколько часов, и мозг начал «перегреваться»…

      – Теперь

3

Ты немец? (нем.)

4

Так точно! (нем.)