(Не) верный муж. Диана Рымарь

вообще во мне человека не видит. Я для него не личность, а собственность. По мнению Айка, я в принципе не могу иметь своих желаний и уж тем более не имею права от него уйти.

      Он рассуждает так, будто я не человек вовсе, а дипломат или кресло, которое он купил. Неодушевленный предмет, в общем. Когда такое было, чтобы неодушевленный предмет хотел освободиться от хозяина? Непорядок.

      Где тут любовь? Тут сплошное потребление. А ведь это все началось не сегодня. И даже не год назад. Как я могла допустить такое к себе отношение?

      Еще и касался меня своими ручищами, после того как лапал Веру!

      Фу-у-у…

      Смотрю на свою правую руку, чувствую, что под ногтями что-то есть. Очищаю один ноготь и понимаю – это частицы кожи Айка, я ведь здорово полоснула его ногтями. Надо было еще! И по роже тоже.

      Быстро лезу в сумку за влажной салфеткой, вытираю руку. Потом беру новую, тру левую щеку в том месте, где он касался меня пальцами. Потом задираю футболку, тру бок. Хочу стереть с себя его прикосновения, память о них. Пока делаю это, чувствую, как по щекам начинают катиться слезы.

      Пытаюсь уговорить себя успокоиться и не могу.

      – Маа-аш, ты в порядке? – сестра бросает на меня обеспокоенный взгляд.

      – В порядке, – стараюсь задавить в себе всхлип, а он все равно вырывается наружу.

      – Прости меня, – тянет Катя.

      – За что? – поворачиваюсь к ней.

      Сестра морщит губы и отвечает:

      – Мне надо было раньше к вам бежать, а я куклы Лианы пихала в сумку, боялась, вдруг он нас сразу выгонит. Она ж без них жить не может… Дура я! Надо было тут же нестись к тебе, тогда бы он не стал на тебя накидываться. Или вообще надо было ехать туда с какой-нибудь охраной или полицией, а не самим вот так…

      Вспоминаю то ощущение абсолютного бессилия, когда Айк прижимал меня грудью к стене. На какие-то секунды я реально поверила в то, что он возьмет меня силой. Не знаю, сделал бы он это или все же одумался бы. Хочу верить в последнее, но в любом случае впечатлений я хапнула на всю оставшуюся жизнь. Меня впервые вот так прижали. Однако Катя тут точно ни при чем.

      – Ты не виновата, – качаю головой. – Спасибо тебе, что выручила и помогла с вещами.

      – П-ф-ф, за это точно не надо благодарить. – Она машет рукой и сворачивает на нужную нам улицу. – Но какой он… Я никогда Айка таким не видела!

      – Мне сейчас кажется, я вообще его раньше не знала, – говорю со вздохом.

      Меня снова начинает колотить, как будто это вторая волна отходняков.

      В довершение всего у меня в сумочке начинает вибрировать телефон.

      Достаю, вижу на экране имя мужа.

      – Айк, – обреченно вздыхаю.

      – Я бы на твоем месте не брала трубку, ничего хорошего ты не услышишь, – фырчит сестра.

      – Знаю.

      Сбрасываю его звонок. Авось дойдет, что я его слышать после всего не хочу.

      Но нет, не доходит.

      Айк звонит второй раз, третий, четвертый.

      Я сбрасываю и сбрасываю, а он набирает меня опять. Когда он наконец понимает, что я не буду с ним разговаривать, начинает бомбардировать меня сообщениями:

      «Немедленно