(Не) верный муж. Диана Рымарь

не выпендривался, помирились бы ночью, причем не один раз.

      Странно, когда подъезжаю к дому, в окнах ни единого огонька. Хотя восемь вечера и на улице уже темно.

      В груди шевелится нехорошее предчувствие.

      Загоняю машину во двор, спешу в дом.

      – Мария, дети? – зову их еще в прихожей.

      И тишина…

      Включаю свет, прохожу в гостиную. Тут ожидаемо пусто, как и на кухне. Вскользь отмечаю, что Мария даже не удосужилась вымыть посуду после завтрака. Все сгружено в раковину.

      Да и хрен с ней, с посудой.

      Сама-то где? Она по вечерам не гуляет, тем более не предупредив. Обычно ждет меня, что-то готовит, занимается детьми.

      В груди неприятно екает.

      Усвистала мне назло, что ли? Вот на кой так делать, а?

      Оставляю цветы на столе в гостиной.

      Поднимаюсь на второй этаж, захожу в спальню.

      Она ожидаемо пуста.

      Открываю шкаф, вешаю пиджак. Вскользь отмечаю, что одежда Марии на месте, хотя ее как будто стало меньше. Или так кажется?

      И тут вижу на прикроватной тумбе красную пластиковую карту, которую выдал Марии на расходы. Опять забыла, растяпа? С ней бывает. У нее, конечно, есть и своя, но несколько лет назад я привязал новую карту к своему счету и выдал ей. Так проще – не надо ничего никуда переводить, она тратит деньги с моего счета, и никаких проблем.

      Рядом с картой лежит салфетка. На ней что-то нацарапано простым карандашом.

      Поднимаю и читаю: «Пошел ты в жопу со своей картой».

      Глава 6. Красная тряпка для быка

      Айк

      В голове что-то щелкает, перед глазами плывет красная пелена. Я плотно сжимаю челюсти, играю желваками.

      Перечитываю записку жены второй раз, третий.

      Снова и снова изучаю послание бешеным взглядом и не могу понять, как Мария решилась на подобное?

      Комкаю салфетку и швыряю ее на пол.

      Злобно рычу в пустоту спальни.

      Нахожу телефон и звоню жене. Сейчас она у меня попляшет на углях!

      Мария берет трубку почти сразу, даже нормально отвечает:

      – Айк, привет, я хотела поговорить…

      Не слушаю, что она там хотела.

      – Ты охренела?! – ору, совершенно не сдерживаясь. – Да как у тебя совести хватило послать меня в жопу? Я тебе кто? Быдло из подворотни, что ты такое себе позволяешь? Я хоть раз послал тебя в жопу? Ответь мне!

      – Это я на эмоциях, – лепечет она, сразу стушевавшись.

      – Быстро извиняйся! – снова ору. – Я внимательно тебя слушаю!

      Неожиданно ее голос меняется, становится на порядок тверже:

      – А ты ни за что не хочешь извиниться, Айк? Тебе тоже есть за что!

      Я не привык слушать от нее такие речи, и к тону подобному не привык.

      Шумно выдыхаю, пытаюсь справиться с собой. Не будет никакого конструктива, если продолжу орать. А мне нужен конструктив.

      – Где ты? – спрашиваю почти спокойно, а потом все же срываюсь на резкий тон: – Я немедленно приеду, заберу тебя, дома нас будет ждать очень серьезный разговор. Ты мне все объяснишь