Тайна Проклятого озера. Алеся Ли

андру Юрину – за шикарную иллюстрацию,

      и тот самый сон, который лег в основу этой книги.

      Без вас история была бы совсем другой.

      Пролог

      Марина Вейсмонт всегда была очень красивой: когда смеялась или плакала, когда танцевала с ним или бежала прочь, злясь и роняя туфли, когда шла по улице в желтом платье, о чем-то задумавшись, и даже когда унизила его на глазах у всех этих снобов, представителей Старших семей, все равно оставалась очень красивой.

      Она должна была быть невыносимо прекрасна в растерзанном бальном платье, в возвышенной отчужденности, которую может дать только вхождение в вечность, но изувеченное тело, вытащенное из холодной воды Про́клятого озера, двадцать шестого марта две тысячи двадцать второго года, ничем не напоминало Марину Вейсмонт. Она должна была быть красивой даже сейчас, но Вода и Магия не щадят никого, даже своих детей.

      «В Ноатуне у Ньёрда родилось двое детей:

      сына звали Фрейром, а дочку Фрейей.

      Были они прекрасны собою и могущественны.

      Нет аса славнее Фрейра,

      ему подвластны дожди и солнечный свет,

      а значит, и плоды земные,

      и его хорошо молить об урожае и о мире.

      От него зависит и достаток людей.

      Фрейя же – славнейшая из богинь.

      Владения ее на небе зовутся Фолькванг.

      И когда она едет на поле брани,

      ей достается половина убитых,

      а другая половина – Одину.

      Ездит она на двух кошках, впряженных в колесницу.

      Она всех благосклоннее к людским мольбам,

      и по ее имени знатных жен величают госпожами.

      Ей очень по душе любовные песни.

      И хорошо призывать ее помощь в любви».

      Младшая Эдда

      «Немало там великолепных обиталищ.

      Есть среди них одно – Альвхейм.

      Там обитают существа,

      называемые светлыми альвами.

      Темные альвы живут в земле,

      у них иной облик и совсем иная природа.

      Светлые альвы обликом своим прекраснее солнца,

      а темные – чернее смолы…»

      Младшая Эдда

      Глава 1. Тени и иллюзии

      Первое, о чем я подумала, выглянув в окошко почтовой кареты: приземистые домики, разбросанные по улице маленького провинциального городка, выглядят так, словно сложены из ракушек. Коричневый с желтыми прожилками камень был повсюду: он устилал мостовую, украшал здания, из него были сделаны стены и арки, утопающие в зелени садов. И даже черепичные, ребристые крыши только усиливали это сходство.

      Мне придется здесь жить. Променять суету столичной жизни на тихое уединение провинции. Отец умер, оставив мне лишь долги, а моя дальняя родственница – я никогда ее прежде не видела, впрочем, она меня тоже – ходит в услужении одного знатного семейства. Им принадлежит земля, на которой стоит эта деревушка и огромный дом, в котором для меня нашлось местечко.

      Я чувствовала себя слишком несчастной, чтобы чего-то опасаться. Путешествие меня не тревожило, я отправилась в путь, не думая о его продолжительности и не ощущая одиночества. Забившись в угол кареты, я проехала много миль, прежде чем впервые подняла голову, чтобы осмотреться.

      Экипаж резко повернул и остановился. Кто-то распахнул дверцу.

      Что ж, пришло время начинать новую жизнь…

      ***

      Вечерело.

      Карета, забравшая меня с почтовой станции, была не пример роскошнее той, в которой пришлось трястись по улицам Лондона. На беду, мне пришлось ехать той же доро́гой, по которой пять лет назад я прокатилась совершенно счастливая – с матерью и отцом на пути к столичным балам и другим развлечениям изысканного лондонского общества. Моя матушка, миссис Грант, горела желанием обзавестись обширными связями, и каждое наше утро посвящалось какому-нибудь очередному занятию: магазинам, осмотру новой части города или посещению художественной галереи, по которой мы фланировали около часа, разглядывая встречных… Первые месяцы в Лондоне были самыми счастливыми в моей жизни.

      Но матери не стало. Ею владела безобидная, на первый взгляд, страсть изысканно одеваться. Вот только бальные платья из тонкого муслина плохо сочетаются с морозными зимами. В канун Рождества она слегла с воспалением и так и не оправилась. Позабыв про меня, отец искал утешение за карточным столом, пока не истратил все свое состояние.

      На протяжении первых миль пути горечь моих переживаний только усиливалась видом лондонских улочек и зданий, на которые я когда-то давно смотрела при столь несхожих обстоятельствах, но, когда, после продолжительного путешествия, экипаж миновал поворот дороги и вдалеке показалось мое новое пристанище, я на мгновение позабыла обо всех своих злоключениях.

      Вид, открывшийся в лучах