Безотцовщина (пьеса в 4-х действиях). Антон Чехов

же, скажите вы мне, пожалуйста, глядя на него, улыбались близ сидящие дамочки и кавалеры? Чему они улыбались? И он сам, заметив, что добрые люди видят его слезы, завертелся на кресле, покраснел, состроил на своем лице скверную улыбочку и потом вышел из театра... B наше время не стыдились хороших слез и не смеялись над ними...

      Трилецкий (Анне Петровне). Умереть этому медоточивому от меланхолии! Страсть не люблю! Уши режет!

      Анна Петровна. Тссс...

      Глагольев 1. Мы были счастливее вас. B наше время понимающие музыку не выходили из театра, досиживали оперу до конца... Вы зеваете, Сергей Павлович... Я оседлал вас...

      Войницев. Нет... Подводите же итог, Порфирий Семеныч! Пора...

      Глагольев 1. Ну-с... И так далее, и так далее... Если теперь подвести итог всему мною сказанному, то и получится, что в наше время были любящие и ненавидящие, а следовательно, и негодующие и презирающие...

      Войницев. Прекрасно, а в наше время их нет, что ли?

      Глагольев 1. Думаю, что нет.

      Войницев встает и идет к окну.

      Отсутствие этих-то людей и составляет современную чахотку...

      Пауза

      Войницев. Голословно, Порфирий Семеныч!

      Анна Петровна. Не могу! От него так несет этими несносными пачулями, что мне даже дурно делается. (Кашляет.) Отодвиньтесь немного назад!

      Трилецкий (отодвигается). Сама проигрывает, а бедные пачули виноваты. Удивительная женщина!

      Войницев. Грешно, Порфирий Семенович, бросать в лицо обвинение, основанное на одних только догадках и пристрастии к минувшей молодости!..

      Глагольев 1. Может быть, я и ошибаюсь.

      Войницев. Может быть... B данном случае не должно иметь места это «может быть»... Обвинение не шуточное!

      Глагольев 1 (смеется). Но... вы сердиться, милый мой, начинаете... Гм... Одно уж это доказывает, что вы не рыцарь, что вы не умеете относиться с должным уважением к взглядам противника.

      Войницев. Одно уж это доказывает, что я умею возмущаться.

      Глагольев 1. Я не всех, разумеется, поголовно... Есть и исключения, Сергей Павлович!

      Войницев. Разумеется... (Кланяется.) Покорнейше вас благодарю за уступочку! Вся прелесть ваших приемов заключается в этих уступках. Ну а что если бы наскочил на вас человек неопытный, вас не знающий, верующий в ваше знание? Ведь вам удалось бы убедить его, что мы, то есть я, Николай Иваныч, maman и вообще всё более или менее молодое, не умеем негодовать и презирать...

      Глагольев 1. Но... вы уж... Я не говорил...

      Анна Петровна. Я хочу Порфирия Семеновича слушать. Давайте бросим! Довольно.

      Трилецкий. Нет, нет... Играйте и слушайте!

      Анна Петровна. Довольно. (Встает.) Надоело. После доиграем.

      Трилецкий. Когда проигрываю, она сидит, как приклеенная, а как только начну выигрывать, у нее является желание слушать Порфирия Семеновича! (Глагольеву.) И кто вас просит говорить? Мешаете только! (Анне Петровне.) Извольте сесть и продолжать, в противном же случае я буду считать вас проигравшей!

      Анна Петровна. Считайте! (Садится против Глагольева.)

      Явление III

      Те