Ловушка для Инквизитора. Константин Фрес

трик с вытаращенными жидко-голубыми глазами изо всех сил грохнул по столу кружкой, да так, что та раскололась, а Патрик расхохотался скотским хохотом. То, что он принес ущерб, хоть и небольшой, наполняло его гадкую душу счастьем, и он с удовольствием наблюдал, как трактирщица – милая молодая женщина с лучистыми светлыми глазами и каштановыми вьющимися волосами, – со вздохом собирает осколки.

      Пятая кружка за неделю; Патрик словно  разорить ее собрался. Да и муж будет недоволен.

      – Моя покойная прабабка живее тебя, – с ненавистью шипел коротышка Патрик, так и пожирая девушку глазами. Разве что слюни не текут на стол.  Тронуть трактирщицу он не осмеливался – в прошлый раз его шутки и приставания окончились звонкой оплеухой. И над ним потешалась вся таверна, украдкой фыркая в кулачки. – Ты и в постели такая же дохлая? Бревно бревном. Не повезло Ричарду.

      И он первый расхохотался над своей гадкой шуткой, а его компания вторила ему нетрезвыми голосами.

      – Все равно моей будешь, – отсмеявшись, зло прошипел Патрик. – Строптивая кобылка… таких объезжать самый смак!

      Трактирщица вскинула на него дерзкий взгляд зеленых глаз, но почти сразу же отвела. И промолчала. Не стала связываться.

      – Ух, хороша, чертова кукла! – рявкнул Патрик, хлебнув остатки  самогона прямо из бутылки и утерев подбородок, поросший рыжей колючей щетиной. – Как есть – некромантка. Надо бы на дыбу ее подвесить, да пощекотать ей голую задницу хлыстом. Сразу посговорчивее будет. Ну, дождусь я сегодня пива или что!?

      По-хорошему, Ричард, муж трактирщицы, должен был бы спуститься сверху, из своей комнаты, где он считал прибыль за день, да наподдавать Патрику по шее хорошенько. Но он никогда не сделал бы этого. Во-первых, Патрик был его другом, и Ричард ценил и уважал его больше собственной жены, пусть даже и хорошенькой, юной и свежей.

      Во-вторых, до жены Ричарду как будто совсем не было дела. Ну, баба и баба. Годится только на то, чтоб работать хорошенько да вертеться под ним в постели. Патрик неуважителен? Лапает за задницу? Ничего, от жены не убудет!

      А в-третьих, Патрик был местным клириком, посланником магии на земле. Он мог обвинить любого горожанина в черной магии, одного его слова было достаточно, чтоб любого ухватили и возвели на костер, будь то хоть Патриков родственник. Поэтому Ричард разумно рассудил, что пусть лучше его жена потерпит потные ладошки Патрика за пазухой, чем он, Ричард, потерпит языки пламени, лижущие ему пятки.

      Патрик это тоже понимал и бессовестно этим пользовался. Высший Инквизиторий в этот забытый магией городишко не наведывался никогда, и Патрик почувствовал свою полную безнаказанность и неограниченную власть. Ему ничего не стоило придумать какое-нибудь несуществующее правило или закон, чтобы сильнее запугивать темных людишек. Никто его не мог поправить и дерзить ему не отваживался.

      Свою паству он держал в ежовых рукавицах и никто ему и слова не смел сказать поперек. На костер строптивую бабу – юную трактирщицу, –  он вести не торопился. Все ж рассчитывал получить свое. А пока не получил – мучил ее и брал измором.

      …За стенами трактира была непроглядная ночь и жуткий туман, который словно для того и создан, чтоб порождать чудовищ и вурдалаков.  Нестерпимый, лютый,  почти зимний  холод пронизывал до костей, ветви деревьев дрожали, боясь подстерегающих во мраке ужасов.  Поэтому стук в двери был словно крик о помощи от заблудшей души, и трактирщица к великому неудовольствию Патрика поспешила не за пивом для него, а открыть припозднившемуся гостю.

      – Кого это демоны носят в такой поздний час?! – разгунделся  Патрик. – Добрые люди по домам сидят, а в тумане бродят только оборотни! Не открывай этому ублюдку, дура! Пусть катится туда, откуда явился!

      Но строптивая трактирщица вновь сверкнула на Патрика зелеными злыми глазами.

      – Выгнать гостя в холод и мрак? Сердца у вас нет. Он наверняка замерз и измучен, и его лошади валятся с ног. Далеко ли он уедет? Где будет искать ночлега в такой час, если я ему откажу?

      – Мне все равно, – отозвался Патрик. – Я не хочу, чтоб кто-то портил мне вечер своим нежелательным присутствием.

      – Это мой трактир, – ответила девушка. У нее был красивый, твердый голос, в котором не угадывалось ни капли страха. – Только мне решать, кто будет здесь принят, а кто нет!

      – Упрямая дура! – разозлился Патрик. – Вот порвет тебя оборотень – и проделом тебе будет! Или постой, ты с оборотнями заодно!? Ведьмино отродье… надо б сжечь тебя на площади! Выставить с голыми сиськами у столба и подпалить тебе ляжки!

      – Раз я заодно с оборотнями, – огрызнулась трактирщица, – вот сейчас впущу его сюда, и тогда посмотрим, чьим ляжкам будет жарче, моим или твоим!

      – Стерва! – выкрикнул Патрик.

      Трактирщица уже не слушала его; она выглянула в окошечко и торопливо отодвинула засов. По всему выходило, что за дверями не оборотень, а человек, и девушке он опасения не внушал.

      А вот Патрик, едва увидев нового гостя, даже зарычал, кусая рыжий ус, и его тараканьи глазки налились кровью от злобы.

      Приезжий