Танкист живет три боя. Дуэль с «Тиграми». Юрий Корчевский

около часа.

      Наконец танк встал. Из башенного люка выбрался Супрунов.

      – Жив?

      – Вроде.

      – Кажись, добрались.

      Вчетвером Павла сняли с кормы танка, перенесли и уложили на носилки. Понесли. Носилки раскачивались, и у Павла закружилась голова.

      – Куда мертвяка понесли? – раздался мужской голос.

      – Да он же ранен, ты чего?

      – Так ногами вперед несете.

      – Врача давай, видишь – товарищу нашему плохо, ранен он.

      – Сейчас. Поставьте пока носилки.

      Вскоре к носилкам подошел военврач – в забрызганном кровью халате и с папиросой в зубах. Осмотрев Павла, он сказал:

      – Оперировать надо, только медсанбат наш эвакуируется – немцы прорвались. Сейчас только перевяжем, и – на грузовик.

      Павла перевязали прямо поверх окровавленного комбинезона.

      – Ну, бывай, Стародуб! Может, еще свидимся.

      Его боевые товарищи осторожно пожали ему руки, и танк, взрыкнув мотором, уехал.

      Двое санитаров погрузили носилки с Пашей в грузовик, где уже лежали несколько раненых. В кузов забрались легкораненые, заняв все свободные места. Двое сели в кабину, а один даже встал на подножку – окружения все боялись, как огня.

      Грузовик ехал долго, больше часа, пока легкораненые не закричали: «Волга!» Грузовики погрузили на паром и переправили через реку.

      Госпиталь располагался в небольшом селе недалеко от Сталинграда, в здании школы.

      После осмотра раненых носилки с Павлом понесли в операционную. Бинты разрезали вместе с комбинезоном. Хирург осмотрел ноги Павла и покачал головой:

      – Эк тебя осколками нашпиговало! Потерпи.

      Доктор сделал несколько уколов новокаина рядом с ранами и начал орудовать инструментами. Пашке все равно было больно, он ощущал, как доктор ковыряется в его теле пинцетом, извлекая осколки. Осколки военврач бросал в таз.

      Пашка считал сначала – один, два, три, четыре… Потом он сбился со счета, потому что доктор спросил:

      – Что ты там шепчешь?

      – Осколки считаю.

      – Чего их считать, я тебе их после подарю. Повезло тебе, парень, кости целы, а мясо срастется.

      Пашку отпустило. В дороге он переживал, что перебиты кости, что он может остаться хромым или, еще хуже – что ноги ему отрежут. Видел он в Саратове, во время учебы в танковой школе, инвалидов без ног. Они ездили по тротуарам на самодельных тележках, на которых вместо колес стояли подшипники. Гремела такая тележка сильно. Инвалиды отталкивались от тротуара деревяшками, которые держали в руках. Пашку обуял ужас, когда он увидел безногого инвалида в первый раз. Но его миновала эта тяжелая доля.

      Хирург наложил швы, перебинтовал:

      – Все, герой.

      – Почему «герой»?

      – Не кричал, не матерился – достойно вел себя. Сестра, уносите его в палату.

      Павла перенесли в палату, переложили на кровать. Как давно он не лежал на чистом белье! Он попытался вспомнить и не смог – провалился в сон.

      Проспал Пашка часть дня и всю ночь. Утром же весь госпиталь был разбужен грохотом взрывов, от которых сотрясалось здание. Немцы