Истребитель. Ас из будущего. Юрий Корчевский

костры. Тихон поморщился: черт, с какой стороны от костров посадочная полоса?

      Неожиданно вспыхнула одиночная фара, осветив изрядный кусок ровного поля. Толково придумали!

      Тихон приземлился, и фара сразу погасла. Он держал курс на костры, самолет быстро терял скорость. Как только он остановился, костры погасли.

      Тихон отстегнул привязные ремни и взял в руки пистолет.

      Раздался шорох, шум шагов.

      – Стоять! Пароль? – крикнул Тихон.

      – Москва.

      – Мушка, – назвал он отзыв.

      К самолету приблизились смутные тени. Если бы не предупреждение в штабе, впору было испугаться: вблизи – самые настоящие немцы. Форма, пилотки на голове, кобуры на поясах.

      – Забирай груз, все доставлено в целости.

      Вместо ответа «немец» с латунной бляхой на шее дважды моргнул фонарем с синим светофильтром.

      Раздался треск мотоциклетных моторов, и к самолету подъехали два мотоцикла с колясками. Так вот откуда светила одиночная фара!

      Ящики быстро перегрузили в коляску.

      – Кто-нибудь дернет винт? – обратился к присутствующим Тихон.

      Сразу после того, как он услышал пароль, Тихон заглушил мотор. Лишний расход топлива, а главное – демаскирующий звук выхлопа.

      – Погоди, летчик, обратно пассажира возьмешь.

      Из коляски второго мотоцикла помогли выйти человеку. И только когда двое «немцев» поставили его на центроплан, Тихон понял – перед ним женщина. Мало того, она была в немецкой форме и со связанными сзади руками. Женщина на самолете – плохая примета в авиации, как и на корабле.

      – Она что, пленная?

      – Угадал. Да ты, летчик, не волнуйся, она связана хорошо.

      Иметь за спиной, во второй кабине, пленную, хотя бы и связанную, Тихону очень не хотелось – в той же кабине пулемет. А ну как развяжется да из пулемета очередь даст?

      – Не возьму, – уперся Тихон. – Мне никто из ваших не говорил. И куда мне ее на своем аэродроме девать? Да ее механики голыми руками порвут.

      – Мы о пленной сообщили, когда ты уже взлетел. Птичка интересная, в гебитскомиссариате служит. Очень ценный «язык». А здесь у нас тюрьмы нет. Откажешься – зарежем на твоих глазах, а ты по прилете фитилей в задницу получишь.

      Фитилей Тихону не хотелось.

      – Грузите, – покорно вздохнул он.

      Настроение сразу испортилось. После первой ночной и удачной посадки у него появилась гордость за себя, еще месяц назад он бы так точно не сумел. Значит, месяц прошел не зря.

      Когда двое «немцев» погрузили настоящую немку в кабину, Тихон сам плотно застегнул привязные ремни. Во рту пленной торчал тряпичный кляп. Да хоть бы и не было, в полете рев мотора все заглушит.

      На взлете костров не зажигали. Затарахтел мотор мотоцикла, зажглась фара. Один из «немцев» дернул винт, и мотор самолета заработал.

      Тихон развернул самолет почти на месте, подняв тучу пыли, и сразу – на взлет. Несколько толчков шасси на неровной