Факультет бытовой магии. Мария Лунёва

о них только сегодня узнала, – честно призналась и глянула на дверь, не явится ли ещё кто.

      В комнате стало совсем тихо.

      Я ощущала такую горечь, что впору расплакаться. Я ведь маленькой девочкой всё папу ждала. На каждый праздник втайне от мамы бегала почтовый ящик проверять. Не пришла ли там бандероль с моей волшебной палочкой. Верила, что напишет он, что помнит обо мне.

      А у него другая семья давно, сын почти мой ровесник, и даром ему ни я, ни мама не нужны были. Вспомнив, с какой любовью его вспоминала матушка, не смогла сдержать слёз. Они градом покатились по щекам.

      Зарыдав, я спрятала лицо в ладонях.

      Не за себя было больно. За маму. Она ведь так его любила. Всю жизнь это чувство в сердце несла и на других не смотрела.

      Она любила, а он предал.

      Бросил и не вспоминал, воспитывая сына.

      Я ещё никогда не испытывала такой ненависти.

      Кто-то обнял меня. Расплакавшись ещё сильнее, обняла в ответ госпожу Валынскую.

      – Моя мама, – захлёбываясь рыданиями, пробормотала я, – она его ждала. Всю жизнь мне твердила, что такая любовь, как была между ними, вечна, и отец никогда бы по доброй воле её не оставил. Она верила. А он с другой…

      Старческая рука нежно погладила меня по голове. Утопая в своём горе, я всё не могла успокоиться и взять себя в руки. Моя обида нашла выход в слезах.

      Все молчали, позволяя мне выплеснуть свою боль.

      – Ты права, Злата, не признавай их, – голос господина Михаля звучал как-то зло. – Мне больше интересно, чего это они тебя сюда вытащили. Небезопасно в Академии для полукровок.

      – Ты чего такое ей говоришь, милый?

      – Двое сгинули в тот год, Инесса, и глупо не заметить, что и девушка, и парень были полукровками. И всё это в стенах этого замка.

      – Так сказали же случай несчастный, – прошептала госпожа Валынская.

      – Может, да, а может, и нет. Но ректорское кресло под Валевски горит. Не к добру здесь появление Златы, – мужчина оттянул манжет и снял со своего запястья браслет. – Так давай сюда руку, девочка.

      – Что это? – я не понимала, о чём они говорят и что происходит.

      – Можешь считать это оберегом. Я тебе не дед родной, но не могу вот так оставить девушку, считай с таким отцом, что сироту. Если что заметите не хорошее, Агата, сразу домой писать. Приеду по первому зову, будем разбираться.

      – Да, деда, – услышав серьёзные нотки в голосе ведьмочки, мне стало не по себе. Даже страшно. Я не понимала, что творится вокруг.

      На моей руке господин Михаль защёлкнул тонкий золотой браслетик: он мгновенно ужался, словно врос в кожу. От него исходило тепло.

      – Оберег защитит, если что, – прошептал мужчина и сжал мою ладонь.

      Разобрав вещи, мы до позднего вечера просидели в комнате. Господин Валынский принёс нам ужин, и они, наконец, покинули нас, взяв с меня обещание, что я непременно приеду к ним на каникулы.

      Оставшись с Агатой одни, мы ещё долго болтали о всяких глупостях, пока сон не сморил.

      Вот таким оказался мой первый день в академии.

      Он