Голоса советских окраин. Жизнь южных мигрантов в Ленинграде и Москве. Джефф Сахадео

проблемы экономического развития и обусловливало устремившиеся в центр миграционные потоки[66].

      Ключевым признаком глобальных городов является попытка сдержать в некоторых рамках экономический динамизм, вызванный миграцией, с помощью методов государственного контроля. Одним из таких методов являлся контроль регистрации по месту жительства граждан. В условиях советской плановой экономики он осуществлялся с помощью особой системы, хотя уровень государственного контроля над передвижениями граждан был гораздо ниже, чем об этом заявляли на официальном уровне. Официальные концепции дома и развития накладывались на частные представления об этих вопросах и трансформировались по мере того, как граждане перемещались по стране. Как отмечают Нина Глик Шиллер и Айше Чаглар, «локальность влияет» на процессы миграции, но ее влияние содержит много нюансов, которые не отражены в существующих исследованиях на данную тему[67].

      С начала XX в. имперские и глобальные сети усилили роль Санкт-Петербурга (Ленинграда) и Москвы. Приезжие из дальних регионов сравнивали экономические возможности и политическую мощь двух столиц. Становление Советского Союза как послевоенной сверхдержавы повысило статус Ленинграда и Москвы внутри и за пределами советских границ. Сочетание усилий государства по развитию передовой социалистической экономики через плановые перемещения со множеством официальных и неофициальных возможностей переезда на новое место толкало мигрантов в путь в две столицы. Советское государство с опозданием последовало за глобальной тенденцией концентрировать государственные инвестиции и вкладываться в развитие основных европейских регионов Союза, поэтому сокращение финансирования других регионов имело свои последствия. Тем не менее значительное количество мигрантов в Ленинграде и Москве лишь укрепляло глобальный характер столиц, пусть и не так, как планировал режим.

      От империи к Союзу

      Первые поколения мигрантов с востока и юга появились в Санкт-Петербурге и Москве еще во времена империи. Вдали от родного дома они взаимодействовали с людьми, обучались новому и участвовали в формировании городских пространств и культуры. Две столицы сохраняли привилегированный статус на протяжении всего бурного периода перехода от царской власти к советской, попеременно предлагая их жителям политические и административные связи, экономические перспективы и «путь к европейскому [а позже и социалистическому] современному обществу»[68]. В СССР эти мощные города считались потенциальными мировыми центрами: Петроград, позже Ленинград, и Москва играли ключевую роль в государственной кампании по привлечению разных народов внутри молодого государства и из-за его границ[69]. Вне зависимости от государственных планов, статус столиц и возможности, которые они могли предоставить, привлекали все большее число людей – кого-то принимали радушно, а кого-то – нет.

      В эпоху царизма миграционные

66

Brown K. Gridded Lives: Why Kazakhstan and Montana Are Nearly the Same Place // American Historical Review. 2001. Vol. 106. № 1. P. 17–48.

67

Glick Schiller N., Çaglar A., eds. Locating Migration: Rescaling Cities and Migrants. Ithaca, NY: Cornell University Press, 2011. P. 9.

68

Скотт Э. Свои чужаки: грузинская диаспора и эволюция Советской империи. С. 19–20.

69

Санкт-Петербург был переименован в Петроград в 1914 г., а с 1924 г. стал носить название Ленинград.