Шестой. Сергей Жоголь

пачку с чипсами. Сунув в рот парочку, принялась хрустеть. Григорич плеснул себе ещё. Выпил. Мира рассуждала: «Подумать только. Скажешь кому, не поверят. Сижу с каким-то бомжом на кладбище, рядом бутылка, закуска… а что если кто знакомый увидит?»

      – А ты, дочка, не бойся. Не увидит тебя здесь никто, – Григорич словно читал её мысли. – Никого здесь нет. Одни вороны да эти… – мужчина развернул сырок. Потрескавшиеся пальцы аккуратно отделяли с блестящую наклейку от неаппетитной желтоватой массы.

      – Кто эти?.. – небрежно поинтересовалась Мира.

      – Покойнички, – пояснил Григорич, как ни в чём ни бывало. Сунул в рот желтый сырок и стал его медленно пережёвывать такого же цвета зубами. – Они тут только и шастают, больше нет никого.

      Быстро же его развезло, хихикнула Мира. Правильно, если стаканами глушить. Пожалуй, пора собираться. Подобру-поздорову. Мира потянулась за сумкой, а Григорич вылил остатки в опустевший стакан и осушил его залпом.

      – Ты наверно думаешь, напился дядька? Ум за разум зашёл, а нет! Я в полной норме. Как огурчик…

      Так я и поверила, хмыкнула Мира. Все так говорят. Пол литра залил, почти не закусывая, и «в норме». Теперь привидения мерещатся.

      – Не веришь, – Григорич покачал головой. – Что такое пол литра для нормального мужика. Да и закуска у меня сегодня царская. Не то, что твои эти – чипсы. Тфу!

      Мужчина сплюнул, протяжно шмыгнул носом.

      – Вы Василий Григорьевич, как будто мысли читаете.

      Григорич развалился на лавке и с важностью заявил:

      – Мысли читать пока не научился, зря ты это, а вот норму свою, ещё с молодых лет знаю. Ноль пять принял и шабаш. Что же касается покойников, тоже зря не веришь. Тут они родимые, ходят. Только что-то мало их сегодня. Это от того, что погодка хорошая. Солнышко! Мертвяки больше сырь да холод любят, ну и по ночам конечно…

      А я ещё себя сумасшедшей считала. Из нас двоих, «крыша едет» явно не у меня. Это только, гриппом все вместе болеют, а с ума сходят поодиночке. Не я это придумала, а герой известного мультика, а он, если память не изменяет, академиком работает. Значит тоже не дурак.

      – И где же они, по-вашему, эти ваши покойнички? – поинтересовалась Мира.

      – Да везде. Я правда не всех вижу. Только некоторых.

      – И кого же, позвольте узнать?

      – Да хотя бы жену свою, Дашу. Вон и брат пошёл…

      – Чей брат? – повысила голос Мира.

      – Мой! Чей же ещё? Двоюродный брат – Федька, – Григорич указал пальцем в пустоту. – Вон трясётся весь. Вот кто алкаш. Чего припёрся? Могила его, на другом конце. Может к Дашке моей?

      Григорич сдвинул кустистые брови, выпятил губу. Мира прикрыла рот рукой. Сцена ревности её очень позабавила. Она покосилась на Григорича. Тот вытянул шею, выдвинул вперёд покрытый колкой щетиной подбородок. А с ним не соскучишься, подумала Мира. Ой. А если он буйный?

      Мире почувствовала, как по спине побежал холодок. Сама виновата, сразу надо было от такой компании