Последний ход за белой королевой. Олег Агранянц

Вот только… Какой банк он тебе назвал?

      – «Люмме и Корпкс».

      – Знаешь такой?

      – Знаю, где находится, и больше ничего.

      – Дело в том, что этот банк, если мне память не изменяет, у нас засветился. И прочно.

      – Давно? На чем?

      – Давно. Но когда и на чем, точно не помню. Тебе надо перед отъездом повидать Вербина. Он когда-то занимался этим банком.

      Тратить драгоценные минуты последнего дня на пустопорожние беседы я не собирался. Надо было отбиваться:

      – Времени у меня в обрез. Да и Вербин, почитай, уже три года как на пенсии.

      – Кое-что он должен помнить. Дополнительная информация тебе не повредит.

      – Знания умножают скорбь.

      – Подследственных, – продолжил Колосов. – Знания умножают скорбь подследственных. А для нас с тобой любые знания – вещь полезная. Хочешь коньяку?

      – Я за рулем.

      – Машину в Шереметьево заказал?

      – Заказал.

      – А Вербина ты все-таки навести.

      – Да как я его найду?!

      – На то оно и начальство, чтобы печься о подчиненных. Я о тебе позаботился. Вербин тебя ждет в Сандунах. Сегодня, после шести. – И, не дав опомниться, продолжил: – Ты поговори с ним. Может, он что вспомнит. Заодно попаришься. – Он расплылся в улыбке. – Везет же!

      – Будут дополнительные инструкции?

      – Пока нет. Будь внимательнее. Работай спокойно, не надрываясь и не высовываясь.

      – Ну, эта техника у меня хорошо отработана.

      Колосов скривился в улыбке:

      – Не только у тебя.

      19. Мир персональных кабинетов

      Теперь раздражало все: и светофоры, и нерасторопные водители, и медленно переходившие дорогу пешеходы, особенно с собаками. Хорошо, хоть динозавры вымерли.

      Я повернул с Неглинки в переулок и на горке втиснулся между двумя «Жигулями». Посмотрел на часы: половина восьмого. А самолет в час ночи. Далась мне эта баня!

      Спустившись в узкий дворик и пройдя через арочные ворота, я оказался перед высокими дверями с лепными амурами и табличкой «Высший дамский разряд». Открыл дверь и, к вящему изумлению двух раскрасневшихся молодок, проник в вестибюль дамского разряда. Шел я так уверенно и по-хозяйски, что обе девицы оглянулись, а одна оценивающе протянула: «Не слабо!»

      Повернув в маленький коридорчик, я остановился перед известной только посвященным узкой, как будто служебной дверкой, толкнул ее и попал в другой мир – мир персональных кабинетов.

      В светлом предбаннике, отделанном под карельскую березу, никого не было. На креслах вдоль стены валялось нижнее белье, на плечиках в углу висели цивильные костюмы и генеральский китель. Длинный, в размер пингпонговского, стол ломился от снеди: разломанная на части вяленая рыбина, бутылки коньяка и «Смирновской», три упаковки пива – одна наполовину пустая, разбросанные на газете пирожки, малосольные огурцы на пергаментной бумаге. Я открыл банку пива, с удовольствием выпил, закусил пирожком, потом разделся и на цыпочках пошаркал в душевую.

      Но ни там, ни возле овального бассейна никого не было. Я, фыркая, залез под душ, потом заскользил в парную.