Архипелаг Гудлак. Александр Кваченюк-Борецкий

и не отказывался от нашей дружбы! Просто Ксю надо было проводить, а то она бог весть, что о нас подумала бы… Ты все не так понял, приятель!

      В глазах Макса мелькнуло недоверие.

      – Ну, и как у тебя – с ней?..

      – Что ты имеешь в виду?.. Ты ревнуешь?.. Это – зря!

      Макс обиженно надул губы.

      – Это – почему же?

      Видимо, Белов напрасно времени не терял.

      – Ксю сказала, что всегда думала о тебе лучше, чем, как оказалось, ты есть на самом деле. После того случая… В общем, она не особенно знать тебя хочет!

      – Ничего захочет!

      В интонации Макса прозвучали угрожающие нотки.

      – Ты это брось! Ксю я тебе в обиду не дам!

      Но Чернов в ответ и ухом не повел.

      – А я у тебя и спрашивать не буду!

      – Да, ну?

      – Баранки гну! Ты думаешь, она шашни с тобой водит потому, что всерьез тебя воспринимает? Экий, ты – наивный… Дурачок – ты с кулачок, Дэн!

      – Тебе-то откуда знать, всерьез или нет?

      – В книжке одной вычитал! – давясь притворным смехом, изрек Чернов.

      Губы Дэна плотно сжались. Он едва сдерживался, чтобы не дать Максу хорошую затрещину.

      – А как та книжка называется?.. Дашь почитать?

      Всем своим видом Чернов выказывал превосходство над товарищем, так как считал себя более опытным в обращении с этими цацами или бигудями на цирлах, как он обзывал всех девчонок, чем Белов.

      – Книжка-то – не моя… Библиотечная. Сходи и возьми.

      Вечером того же дня, сразу, как стемнеет, они договорились встретиться, как прежде, втроем, возле сельского клуба, чтобы выяснить, что и по чем…

      – Если, конечно, Ксения не будет против! – на всякий случай подстраховался Дэн, пообещав приятелю поговорить с девушкой.

      – Скажи ей, что, мол, Чернов извиниться хочет! Сам не понимает, как так все получилось? – с угрюмым видом напутствовал товарища Макс.

      8

      – У меня такое чувство, что за мной с самого утра кто-то следит? Скажи, Арсен, с тобой ничего подобного не случалось?

      Радеев на секунду задумался.

      – Даже не знаю, что сказать!

      – А ты скажи, как есть! Не бойся, по лбу я тебя за это не ударю…

      – Еще чего! У меня лоб – не казенный!

      – А вот, это – дудки! – возразил Переверзев. – Раз ты – на казенной службе, значит, и мозги у тебя – казенные! То-то я достучаться до них никак не могу!

      – Так, я и говорю, что по лбу, это вам не в колокол ударять! Все одно, кроме колокольни, звона никто не услышит!

      – Так и ни к чему, чтобы кто-то еще слышал…

      – Пастве от такого звонаря никакого проку!

      – Проку!.. – передразнил Переверзев. – Надо ж, чего он захотел!.. Уголовный сыск – это тебе не хот-дог в бумажной обертке, а убийца – не продавец фаст-фудов!

      При этих словах Радеев, который отбивался от нападок шефа, как мог, сделался, словно рак вареный.

      – Вы, уж, простите, Никанорыч, но чем нотации