Эта страшная и смешная игра Red Spetznaz. Александр ВИН

осмотрел внешние стати Костяна. С любопытной заботой заглянул в глаза дракона.

      – Нет.

      – Чего так?

      – Не вижу особого смысла. И не хочу.

      – Послушай, тебе же всё равно человек нужен, чтобы этих гансов на лодках катать, жрачку им привозить, баню делать! Ну?!

      – Правильно, нужен. Но не ты.

      – Да хорош ты выёживаться-то! Или денег жмёшь?

      Капитан Глеб вздохнул, закончив осмотр свирепой драконьей твари.

      – Не деньги я экономлю – внуков твоих жалко, приятель… – Глеб сокрушённо покачал головой.

      – Хо! Когда они у меня ёще будут-то! А чего ты так о моих будущих внуках заботишься?

      – Ну, как же, не повезло пацанам – такой тупой дедушка им когда-нибудь достанется.

      Рыбный старшина с угрозой сощурил глаза.

      – Значит ты так, залётный…. Хочешь, чтобы тебя, как и кореша твоего старого, на берегу тухлым нашли? Или будешь послушным?

      Капитан Глеб в полпрыжка встал около Костяна, сильно стиснул пальцами разинутую драконью пасть.

      – Повтори!

      – Да ну тебя…

      Серяков дёрнул плечом, вырываясь из рук Глеба.

      У распахнутой двери он с холодной улыбкой обернулся и провёл ребром ладони по горлу.

      – До скорой встречи, твоё превосходительство…!

      Они совсем немного посидели в доме Усманцевых за пустым тёмным столом.

      От предложенного чая Глеб Никитин мягко отказался, просто пододвинул поближе стул. Петровна немного поплакала, поговорила в смятый у рта платок, несколько раз принималась поправлять чёрную ткань на большом настенном зеркале. Ян за столом с ними особо не сидел, не слушал негромкие причитанья матери, всё вскакивал во двор, к машине, к колодцу, да и просто без дела суетился в коридоре.

      Потом с радостью согласился подбросить Глеба на дальний берег.

      У съезда с основной дороги в зелёный сумрак Глеб остановил его.

      – Я выйду.

      – Чего ты? Тут ещё полтора километра будет, до ваших палаток-то…

      – Пройдусь, чего тебе машину зря по корягам-то гробить.

      Высокий сосновый лес забрал в себя весь внешний шум, и назойливое тарахтенье близкого шоссе постепенно затухало позади.

      Вечерний воздух поверх песчаной дороги уже начал остывать, но сквозь редкие красные сосны с залива всё ещё тянуло тёплым тинистым ветерком. Мелкая ласковая пыль просёлка беспрепятственно набивалась и вытекала в дырочки сандалий. Длинные сухие хвоинки с тонкой приятностью кололи голые пятки.

      Справа, в шаге от песчаной колеи, возвысился в оградке из серых жердей метровый муравейник. Через несколько шагов аккуратно выделился в траве тёсаный квартальный столбик с номером. «Двадцать четвёртый!» – ещё раз позволил себе порадоваться Глеб.

      Пыльная соломинка откусывалась легко, но жёстко.

      «…Костик-хвостик что-то знает о смерти боцмана, но убивал явно не он. О таких личных подвигах просто так, при первом же нервном случае, не треплются. Как взять его за глотку, чтобы заговорил?

      …Как завтра