Одинокая волчица. Том первый. Еще не вечер. Светлана Бестужева-Лада

выяснилось, пошутила крайне неудачно. Худое, подвижное лицо Марины как-то застыло, а губы и скривила горькая гримаска. Мне стало не по себе: неужели мой старинный приятель вляпался в какой-нибудь криминальный бизнес? Переводчик с русского на английский? Типичная кабинетная крыса? Что-то тут не срасталось.

      – Пойди посиди у прудика, отдохни, – потянула меня за руку Марина. – Или хочешь сначала дом посмотреть? Придут родители, сядем за стол. Мама со вчерашнего дня к твоему приезду готовится, из кухни не вылезала.

      Мысль о еде меня, честно сказать, не вдохновила. Вообще последнее время мой и без того скромный аппетит как будто исчез, я если и ела что-то, то за компанию или по рассеянности. К тому же голова болела все сильнее, даже черные точки перед глазами начали мелькать.

      – Ты что такая зеленая, Светуля? – спросил меня неслышно подошедший Володя. —Укачало в дороге?

      Я хотела ответить, что меня в принципе не укачивает, но тут у меня перед глазами все поплыло и я рухнула в абсолютную безмолвную черноту…

      Очнулась я в совершенно незнакомой мне комнате, довольно большой, с камином, мягкой мебелью и огромным телевизором. Откуда-то доносились приглушенные голоса, а рядом со мной на пуфике сидела маринкина мама, Софья Михайловна, и внимательно вглядывалась в мое лицо, одновременно считая пульс.

      – Здравствуйте, тетя Соня, – чисто машинально поздоровалась я. – Где это мы?

      – Ты у нас на даче. Вспомнила?

      – Мы же в дом не заходили, – попыталась я напрячь мозги, что тут же вылилось в очередной прилив головной боли.

      – И часто у тебя так? – спросила меня тетя Соня.

      – Так – впервые, – честно ответила я, стараясь меньше шевелить губами. – Но головные боли вообще-то замучили.

      – К врачам ты, конечно, не обращалась, – уверенно констатировала маринкина мама.

      Я вяло пожала плечами. Болит голова – прими таблетку, а у наших врачей только два диагноза: жив или мертв. Афоризм этот принадлежал моему мужу Валерию, который эскулапов, мягко говоря, не жаловал. Правда, и таблетки принимал крайне редко. Правда, впрочем, и то, что я уже три дня – вдова…

      – Сейчас я тебе дам болеутоляющее и успокоительное…

      – Я вроде не нервничаю.

      – Но стресс-то у тебя, безусловно, есть.

      Наверное, есть. Все-таки смерть мужа, да еще скоропостижная, очень весомый повод для стресса. Слез у меня не было – уже не было, я их все выплакала в первые же сутки, поскольку вообще не склонна к такому проявлению эмоций и запас этой соленой жидкости у меня, судя по всему, ограничен.

      – Отлежишься немного, а потом поедим. Я твои любимые пирожки испекла.

      Увы, мысль о еде на сей раз вызвала у меня только приступ тошноты, причем это было заметно невооруженным глазом.

      – Да что с тобой, деточка? Ты случайно не беременна?

      Я покачала головой. Вот уж чего