Мать сыра земля. Ольга Денисова

смущенно:

      – Можно. Я бы выпила сок.

      Моргот щелкнул пальцами, когда увидел, что одна из официанток недовольно и нервно оглядывается в ожидании заказа, – та тут же поднялась, с грохотом отодвигая стул, и неторопливо направилась в их сторону.

      – Девушке мартини с соком, без водки, – сказал ей Моргот, – и… пирожное какое-нибудь…

      – У нас нет пирожных, – официантка зевнула.

      – Не надо, не надо… Здесь все так дорого, – тихонько запротестовала Стася.

      Моргот сдал в ломбард золотое кольцо, припрятанное в чемодане на черный день, и чувствовал себя зажиточным человеком.

      – А что есть из сладкого? – спросил он у официантки.

      – Мороженое и фруктовый десерт, – ответила та.

      Моргот прикинул: кролики должны любить фрукты.

      – Тогда фруктовый десерт. Мне – триста водки, бутылку воды, только не минеральной, обычной воды… Без газа.

      Официантка скрылась за стойкой, Стася с напряженным и оттого еще более несимпатичным лицом выжидающе смотрела на Моргота; он не торопясь закурил и повторил:

      – Я рад, что ты пришла.

      – Вы… Ты… так просили меня об этом. Как же я могла отказать?

      – Я вчера был пьян, поэтому не хотел задерживаться. А мне очень хотелось с тобой поговорить.

      – Я даже не знаю, о чем со мной можно поговорить… Я вчера оказалась тут случайно, я вообще не хотела сюда идти. Это все Виталис, ему же невозможно отказать! Заехал к отцу в управление на ночь глядя и потащил меня сюда… Шеф не хотел меня отпускать, но Виталис и слушать его не стал. Я вчера прокляла тот день, когда сказала ему о том, что рисую.

      – А ты рисуешь? – Моргот поднял брови.

      – Я закончила художественное училище, – вздохнула она, приподняв и опустив покатые плечики, – но ведь сейчас работу не найти… И раньше-то было тяжело, а сейчас художники совсем никому не нужны. Мой отец был другом семьи Кошевых, и дядя Лео взял меня к себе.

      – Как-как ты его назвала? – Моргот прыснул. – Дядя Лео? Это превосходно!

      Она засмеялась вместе с ним – натянуто и скованно. Ее нужно было напоить, чтобы она перестала смущаться, и Моргот шепнул официантке, что в мартини пора добавлять водку. После четвертого бокала Стася смеялась непринужденно и болтала без умолку. Впрочем, болтала она очень мило – Моргота нисколько не раздражало.

      – Послушай, так ты будешь говорить со мной или нет? – спросила она, когда в кафе потянулся народ.

      – А я что делаю? – Моргот поднял брови.

      – Ну, я думала – у тебя ко мне какое-то дело, – она улыбнулась, и на лице ее появилось что-то таинственное.

      Моргот, конечно, всем своим видом старался убедить ее в том, что она ему всего лишь понравилась, но говорить об этом вслух не входило в его планы. Он неопределенно повел бровями и тоже напустил на себя таинственность. Как будто бы предлагал ей угадать, какое дело привело его сюда.

      – Это, конечно, смешно… – она игриво прикусила нижнюю губу, – но вчера мне показалось,