Сакура, свадьба, смерть. Александр Вин

позу, капитан Глеб Никитин продекламировал:

      – «Случалось – я был не прав, бывало – я был не лев…»

      – Что, действительно Шекспир?

      – Сам придумал, только что.

      – В четвёртый раз -…

      – Всё, всё, сдаюсь! Больше не буду! Разрешите, уважаемая Марьяна, задать вам только два ма-аленьких вопроса?

      Марьяна смеялась, закрыв глаза от солнца краем панамы.

      – Давайте, но только два!

      – Как вы думаете, почему большинство коров с таким удовольствием едят траву у близкой автомобильной обочины? Там же и корм чумазый, и дурно пахнет, и шума вокруг много, а?

      – Ну-у…

      – Я не вправе допустить, чтобы вы разочаровали меня поспешными неправильными версиями, не гадайте – всё просто. Именно там, почти на асфальте, даже в самый жаркий летний день практически нет комаров и слепней – потоки воздуха от проносящихся в сантиметрах машин сдувают с коров всех надоедливых паразитов! Вот.

      Марьяна еле отдышалась, беззвучно отхохотав и прикрывая узкой ладошкой лицо.

      – Ладно…, а второй…, второй-то вопрос…, какой?!

      – Зачем вы выбрали такое интересное место для ваших фотографических опытов? Как в ставке маршала – всё в этом саду видно, все высоты, аллеи, все тайные уголки? Для чего вам такая подробная роскошь?

      Марьяна вздрогнула – взгляд капитана Глеба был пугающе холоден.

      – …А впрочем, действительно, не буду именно сейчас мешать вам своими преждевременными вопросами. Уверен, что скоро у нас появится возможность поговорить о многом. Пока.

      Не спеша Глеб направился в сторону уже знакомой далёкой скамейки, дожидавшейся его в широкой тени старого грецкого ореха.

      Решительно освободившееся из редких облаков солнце мощно ударило зноем по утренней прохладе. Роса моментально нагревалась и исчезала с поверхностей даже самых укрытых тропинок, в тихом ботаническом саду постепенно становилось жарко и душно.

      И, почему-то, тревожно.

      Минут двадцать капитан Глеб Никитин просто сидел и упрямо не смотрел в сторону цветника.

      Центральная аллея понемногу оживала посетителями.

      Первой от ворот по направлению к детской площадке прокатила голубой пластмассовый велосипед с пристёгнутым младенцем задумчивая мамаша, увлечённая книгой, затем прошёл пожилой мужчина, торжественно держа за плечо внука с воздушными шариками, просеменила вслед за ними самостоятельная рыжая кошка.

      – Вы не журналист?

      Глеб обернулся.

      Перед ним стояли две женщины в белых халатах.

      Та, что спрашивала, была постарше, предпенсионного возраста, кругленькая, улыбчивая, в толстых очках. Вторая, длинная, нескладная, угрюмая, держала наготове большой раскрытый блокнот и авторучку.

      – Здравствуйте! Вы, случайно, не журналист? Ой, да не вставайте вы, не вставайте, что вы…!

      Кругленькая женщина, увидав, как капитан Глеб вежливо привстал со скамейки, готовый ей отвечать, торопливо, со смущённой улыбкой, засуетилась.

      – Ну что вы, отдыхайте, отдыхайте!

      – Нет,