Татьянин день. Адилия Моккули

друзей – на свадьбу!

      То были нитки из старья

      Купила нитки мулине, мечтала,

      что красивую я вышью жизнь себе…

      Придумала, счастливую её себе я —

      на холсте, то были нитки – из старья,

      Вдруг стала тухлою вода…,

      не вынес чёрную тоску… там,

      лебедь умер на пруду.

      Теперь я больше – не мечтаю

       и жизнь себе – не вышиваю…

      Мечту качаю, как ладью

      Купила я однажды мулине,

      кусок холста и пяльцы в бутике,

      Чтоб вышить жизнь счастливую себе,

      на холст ложились нитки гладью,

      Касалась их своей я прядью,

      мечты качая, как ладью…

      Я вышивала жизнь свою.

      Лужайку, дом, что на пруду,

      на небе яркую звезду…

      Вот вышит на лужайке белый дом,

      с красивым и резным крыльцом,

      который в жизни стал дворцом…

      Теперь мы в нём живём вдвоём,

      где песни вечером и днём,

      мы о любви с тобой поём…

      «Ну, что ж, – скажу я вам друзья, —

      счастливой стала та ладья,

      и всё о чём мечтала я…»

      Картины из того далёкого детства будут продолжать жить в её стихотворениях.

      Глава II

      Скорбь

      Татьяна Алексеевна сидела в утренней тиши и писала мемуары о своей жизни. Такой далёкой и неестественной. Там были радости и печали, но не было этой выматывающей тоски от одиночества. Такой зелёной, как болото. Да, да, представьте себе, её тоска имела цвет. Эту зелень обрели, когда-то ярко голубые, глаза. Мысли скользили то в прошлое, то возвращались в настоящее… и строчками выливались в стихотворение:

      Две половинки «ДО» и «После» —

      во мне живут с тех давних пор.

      У «ДО» – любовь – там – на погосте,

      лежит в земле, который год.

      Я к ней хожу теперь лишь в гости

      и дни без «ДО» мои горьки.

      Мне говорят: – «ЕЁ» вы бросьте!

      Кто верен праху – «дураки»!

      Смахнув слезу, спешу вновь к «После».

      Я с ней живу который год.

      Она со мною рядом – возле.

      Счастливых дней ведёт учёт.

      А вам друзья хочу, ответить:

      – «Я вся склонилась до земли,

      смогла жизнь надвое разметить —

      в годах считая феврали…

      Есть у меня и «ДО», и «После» —

      их я несу с тех давних пор,

      и ту любовь, что на погосте —

      не брошу – вам наперекор!

      Там – на кладбище, лежат дорогие её сердцу родные – мама, бабушка и дедушка, дядя, муж и сыночек Сашенька. Там… две могилки рядом – мужа и сына. Два креста. Очень часто она стоит у берёзок одна и мысленно ведёт с ними свой разговор:

      Никто не называет меня милой,

      женою своей любимой.

      Никто не постелет мне постель…

      Сын мой! Ты, что же молчишь?

      Ничего не говоришь.

      Не зовёшь – давай с тобой посидим,

      о то, о сём поговорим.

      Как же в мире ином, я найду вас