Зденка. Владимир Земша

Возможно! Сомнений нет!

      Что с того, что мы мало прожили?!

      Что с того, что нам двадцать лет?!

      Мы порою грубы. Простите.

      В сердце каждого – свой тайник.

      Но спросите у нас, спросите —

      Что мы думаем в этот миг.

      В миг, когда еще выжить пытаемся,

      Замерзая в кровавом снегу,

      И с последней гранатой взрываемся,

      Чтоб живыми не сдаться врагу.

      И поверьте словам, поверьте

      Нашим мыслям в последнем бою:

      Говорят, что за миг до смерти

      Вспоминаешь всю жизнь свою:

      Руки матери, запах хлеба.

      Скрип калитки в ночной тишине.

      Голубое российское небо

      В деревенском далеком окне…

      И, проваливаясь, падаешь в прошлое

      И обратной дороги нет!

      Что с того, что мы мало прожили?!

      Что с того, что нам двадцать лет?!

Курсант НВВПОУ Л. Молчанов.Февраль 1984 г.

      Обеденный перерыв xолостяков

      Офицерская общага.

      Хашимов лежал, закинув ноги в блестящих сапогах на спинку кровати. Подтяжки поверх белой нательной рубашки натягивали подогнанное галифе струной. Китель аккуратно висел на спинке стула.

      – Женская красота – страшное дело! Это настоящая ловушка для мужчин! Вот красота цветка – ловушка для насэкомого. Всё это лишь борьба за выживание. Эволюция! Но важно помнить, что водятся такие цветки, которые бац и захлопнулись, только туда насэкомое залетело! Так что Сашка, будь тожа осторожен. Всякие жэнщины водятся. Да?!

      – А тебе виднее, какие они водятся, – Тимофеев задумался.

      – Да ладно секретничать. Да ладно, ты, маладэц, Сашка! Врэмя здря нэ терял, пока полка нэ было! Ты с товарищами впэчатлениями то поделись, а? Только, что так, начал то за здравие, а кончил за упокой? А? – намерено каверкая слова, Хашимов выпустил струйку дыма.

      – Ты о чём всё это? – удивился Майер и, взяв сапожную щётку, принялся начищать сапоги.

      – Да, так! Сам знаешь! Что-о? Или уже всё, отцвела капуста, завяли помидоры? – смотрел тот загадочно поверх очков.

      – Хашимов! Хорэ курить! И открой окно! Дышать уже нечем! – взмолился с соседней койки Тимофеев.

      – Хорошая тёлка!.. Если сам всё, отвял, мож уступыш таварыщам? А-а-а? Ну, ты чё, молчишь!? О товарищах позаботиться не желаешь? – Хашимов встал и выпустил дым прямо в форточку, косясь на недовольное лицо Тимофеева.

      – Нэ желаю! – буркнул Майер злобно в ответ. – И вообще, не понимаю, ты о чём? – Майер оторвался от чистки сапог. – И вообще, чья бы корова мычала! Ты сам-то куда там всё бегаешь?

      – А ты стрелки-то не переводи! Так что, признаешься, что ли в грехах своих?! А?..

      – Мне тебе, Альяр, не в чем признаваться! Ясно? Всё! Закрыта тема!

      – Та-ак! И сам не гам, и товарищам не дам! Эгоист! Так что, нэ уступыш?! Так вот!?

      – Да так,.. ты что, Хашимов, на всё, что шевелится