Сачок для бабочек. Александр Кваченюк-Борецкий

на кухню, чтобы тайком стянуть мешок сахару?

      – Да! То есть… Нет, конечно!

      Растерявшись окончательно, словно последний кретин, я смотрел на нее во все глаза, совершенно не зная, что сказать. Заранее заготовленная фраза о якобы цели моего прихода на кухню, как будто бы раз и навсегда вылетела из моей головы. Наконец, я попытался взять себя в руки.

      – Соль!.. Да! Знаете ли, я хотел попросить у вас щепотку соли для меня и моего напарника. Мы с ним сели…

      Но девушка, не дослушав до конца ту белиберду, что я нес, прошла в кухню и вскоре вернулась, держа на ладошке горстку соли.

      – А сахар? Сахар у вас есть к чаю?

      – Нет!

      Девушка с сочувствием посмотрела на меня.

      – То есть, я хотел сказать, что мы не пьем чаю!

      – А, что же вы пьете?

      – Воду… Воду из-под крана. Там в подвале есть водопроводный кран. Мы его открываем и пьем. Очень вкусная вода! Холодная такая…

      – Вот – ужас! Настоящий ужас! Неужели у вас нет электрочайника?

      Я отрицательно замотал головой.

      – То есть, он имеется, но…

      – Понятно. Вы пьете чай дома. Я правильно вас поняла?

      Я согласно кивнул.

      – Хотя…

      – Что «хотя»? Может быть, и дома у вас – нету?

      Я как-то вымученно улыбнулся.

      – Нет! Точнее, есть, но…

      В ее глазах мелькнула догадка.

      – Наверное, вы снимаете квартиру? Вы – приезжие?

      – Как вы узнали об этом?

      В свою очередь девушка весело рассмеялась.

      – Чего же – проще? У вас такой потерянный вид, будто…

      Видимо, почувствовав неловкость, она прервала свою речь.

      – Да, чего уж – там! – я постарался ободрить ее. – Говорите, как есть…

      – …будто вы лишились чего-то очень дорогого, и вместе с этим жизнь потеряла для вас всякую привлекательность!..

      Сказав это, девушка снова умолкла, а у меня на глазах невольно выступили слезы. Заметив их, в сострадательном порыве она протянула руку. Я тотчас почувствовал легкое прикосновение ее ладони. Как мне показалось, кожа на ней была очень тонкая и нежная. Видимо, так ей было легче выразить то, что она ощутила в тот момент по отношению ко мне.

      – Простите, если я вас нечаянно чем-то обидела!

      Но я из последних сил, собрав всю свою волю в кулак, старался ничем не выдать нахлынувших на меня чувств.

      – Ну, что вы, в самом деле! Пустяки – это все.

      Видя, что сам того не ожидая, расположил девушку даже больше того, на что рассчитывал поначалу, я несколько осмелел.

      – Лучше скажите, как вас зовут? – окончательно, как мне казалось, забыв про свою робость, спросил я.

      – Анна! – просто ответила она.

      При этом я с некоторым удовлетворением успел заметить, что щеки ее слегка порозовели.

      – А – вас?

      – Меня?.. Простите!

      Проклятая робость снова начала овладевать