Рок. Лабиринт Сицилии. Юрий Швец

заставили Ромула поклоняться его учению! В этом месте, по повелению Ромула, был заложен храм и построен лабиринт.

      Обведя всю комнату внимательным взглядом, Септемий остановил взгляд на Катоне.

      – Скажи, Марк, по пути сюда я видел вырезанное человеческое сердце! Оно лежало на ладони у Януса. Это что, тайное жертвоприношение?

      Во взгляде Септемия не угадывалось ни капли волнения или испуга. «Это очень смелый человек, – в мыслях решил Катон, – природа наградила его не только светлым умом, но и мужеством! Такие люди редки. Если он станет нашим приверженцем, это будет несомненный успех!»

      – Это один из предателей ордена, не согласовавший свои действия с нами! – Катон придал своим словам наибольший замысловатый оттенок. – Двуликий карает ослушников и врагов, где бы они ни были!

      Септемий понял, что эти слова были сказаны как предостережение и ему. Катон между тем подошёл к одной из ширм и распахнул её. Глазам открылась тёмная пустая ниша.

      – Сейчас, Септемий, ты увидишь то, что видели избранные отцы города. Круг посвящённых не так велик. У нас много приверженцев в Сенате и в Республике, но посвящение в тайну мы проводим далеко не каждому!

      – Вы меня хотите сделать своим приверженцем и посвятить в какие-то тайны Двуликого Януса?! – Септемий взглянул на Катона. – А вдруг я не оправдаю ваших надежд? Тогда моё сердце будет лежать на ладони Двуликого Януса?

      – Нет. Ты будешь присутствовать при явлении бога. Дальше тебе решать самому, быть с нами или против нас.

      Категоричность сказанного насторожила Септемия. Катон между тем продолжал:

      – У тебя будет время обдумать наше предложение! А теперь приступим, уже подходит время.

      Катон несколько раз хлопнул в ладони, пригласив знаком Септемия присесть на одну из скамеек. В комнату вошли жрецы одетые в пурпурные тоги. Они принесли несколько зажжённых ламп и благоухание наполнило комнату. Лампы они разместили треугольником внутри ниши. Пространственная пустота, которая начала заполняться пеленой благоухающего дыма, стала задымлена и непроглядна. Где-то за стенами зазвучало заунывное пение, в котором прослушивались женские и мужские голоса. От невероятного благоухания у Септемия начала кружиться голова. Мысли его стали путаться. Какое-то сладостное опьянение овладело всем его телом, хотелось закрыть глаза и погрузиться в нереальность мечтаний. Мыслительный процесс Септемия невероятно ускорился, начали всплывать картины из прошлого: женитьба на любимой девушке Квесте Тертеллии, её смерть и похороны, её новорождённого младенца, война в Самнии, где он искал смерть, бросаясь в самую гущу врагов… Видения продолжались… Вдруг стали возникать совсем незнакомые картины: невероятный шторм на море, разбивающий галеры как щепки… Волны, достигающие высоты колонн Капитолия. Море вдруг сменилось сушей и глазам предстали римские легионы, а корабли сменились видениями огромных слонов, топчущих римских солдат… Видения менялись очень быстро…

      Пение