Мистическая Якутия. Андрей Ефремов (Брэм)

не усмехался, все были серьезны.

      – Это труп, одержимый злыми духами – абаасы,1 которые и управляют этим телом…

      Аудитория сосредоточилась на моей персоне, будто им читал лекцию некий великий профессор. Стало даже смешно: лица чистые, наивные – как у первоклассников. Вроде серьезные люди, взрослые.

      – Деретником становятся черные шаманы, – продолжал я, – целенаправленно готовившиеся к такой загробной жизни, самоубийцы, также и простые люди, которыми завладели злые духи – абаасы.

      – Это все? – старик явно заинтересован, как пионер у ночного костра. Даже проявил свои знания в этом вопросе, – Абаасы, с якутского – это черти, коллеги, бесы, так сказать.

      Кто-то из присутствующих решил пошутить:

      – Бесы, коллеги, и черти… – но никто не засмеялся.

      – Есть что еще добавить, Ваня?

      Тут уж я осмелел окончательно, и выдал как из автомата:

      – Деретники, как и зомби – «живые мертвецы», у них нет памяти, быстро разлагаются, не могут разговаривать, двигаются судорожно и дергано, им плевать на увечья, поедают живых людей. В некотором смысле они гораздо круче зомби: в отличие от зомби деретник невероятно быстр, стремителен, силен, его телом управляет, если по русски – сатана, по якутски – демоны – абаасы. Тем не менее, они не чувствительны к святой воде и крестам. Вот теперь, наверное, все.

      Высокое собрание взволновалось, кабинет наполнился гулом голосов, но разобрать смысл я не смог, зато отметил: присутствовали почти все начальники аппарата и отделов. Босс постучал ладонью по столу:

      – Тишина, тишина, коллеги! Прямо как дети малые! Слушай Фролов, а как быстро… ну, это…

      Встрял гонористый начальник «экспертизы», которого недолюбливал весь личный состав его отдела за весьма склочный характер:

      – Разрешите, Анатолий Матвеевич? – не дожидаясь разрешения старика, встал и сформулировал вопрос, – к примеру, вот этот… абаасы… схавал душу, этого… как его… потерпевшего… – Теперь аудитория с нескрываемым интересом изучала криминалиста, и он этот интерес явно чувствовал всей кожей. Вот у него ширинка была расстегнута самым безобразным образом, – за сколько времени потерпевший… э-э… человек, в которого вошел абаасы… становится деретником?

      – Если человек становится деретником, то это происходит в течение суток после смерти, если не успеть похоронить его по особым правилам. По крайней мере, я располагаю такими сведениями. Но как оно на самом деле происходит, и происходит ли вообще, не могу сказать.

      В поднявшемся шуме я, наконец, смог разобрать слова «сутки», «подозреваемый», и «остался один», и – «что у него, в планы хоронить кого-то входило»? – последняя фраза прозвучала уже почти в полной тишине. Раскрасневшийся от смущения начальник экспертного отдела во время суматохи смог-таки незаметно двинуть молнию ширинки. Мои мысли уплыли от темы совещания: почему внимание людей к своей персоне наталкивает на мысль о ширинке? Необъяснимо. И почему с ширинками всегда получается

1

черт, бес, злой дух, як.