Приключения агента Эжена. Владимир Кучин

у «пикетчиков» не было никаких надписей, а красовалась куриная лапка в кружке – символический знак борцов за мир. Теперь я думаю, что это были провокаторы, поставленные «на точку» спецслужбами для ловли реальных борцов за мир, а тогда я наивно решил, что это страшно смелые последователи героического М.Л.Кинга, незадолго до этого злодейски убитого в Мемфисе. Кроме упомянутых смельчаков у здания пункта не было никого. Когда я подошел к самому входу, один пикетчик затушил о подошву ботинка косячок, который он лениво посасывал, и отделился от своего напарника. Он оценил мой смуглый цвет лица (а кровь у меня действительно южная) и предпринял робкую попытку моего совращения. Неведомо откуда взялась третья палка с табличкой, которую «активист» протянул мне и подмигнул. Я молча увернулся от картонной «куриной» таблички, открыл дверь пункта и шагнул внутрь, после чего «смельчак» вернулся на свою исходную позицию к забору. Кстати, когда через три часа я выходил из призывного пункта, пикетчики сидели на бордюре тротуара, вытянув свои тощие ноги на дорогу, а куриные таблички – штук пять-шесть валялись рядом с ними на тротуаре. Наверное, они ждали машину с очередной сменой мнимых борцов за мир.

      Насколько не было посетителей вне призывного пункта – настолько много их было внутри – что было удивительно. Холл первого этажа был буквально набит людьми – но при внимательном рассмотрении, я обнаружил две разные очереди. Первая состояла из тридцати пяти – сорока парней, некоторые из которых сидели на привинченных к полу стульях, а другие стояли, прислонясь к стенам. Эта очередь уходила в дальний конец начинавшегося в холле коридора, она показалась мне неподвижной и даже полумертвой – это были призывники, вызванные в пункт повестками. Единственная дверь в холле призывного пункта была украшена красочным плакатом, на котором бравый американский вояка в красивой восьмиугольной фуражке и черном парадном мундире улыбался и крепко держал за тонкую талию смазливую раскосую девицу – то ли малайку, то ли китаянку. В грудном кармане парадной блузы у вояки с плаката торчала пачка двадцаток толщиною с баранью котлету. Текст, написанный на рекламном плакате крупными буквами, завлекал – «Иди в американскую армию и увидишь весь мир!». Около этой двери и была вторая очередь всего из двух парней – прилично одетых и веселых. Позднее я узнал, что это были дети военных чиновников, которые шли в армию добровольцами по рекомендательным письмам, а служить им предстояло в нашем штате в одной из тыловых военных контор. В эту очередь добровольцев я и пристроился. Ждать мне пришлось недолго – полчаса.

      Когда я постучал в дверь и зашел в офис, чиновник, который сидел за столом, поднял на меня глаза и молча показал на стул. Я сидел, а он шелестел какими-то бумажками, и, наконец, спросил: «Слушаю, парень». Я сказал заранее продуманную фразу – «Я, Эжен Бандиян из Ист-Ливерпуля месяц назад достиг призывного