Кровь Кьянти. Злата Ната

волосы цвета липового меда – длинные, ровные, словно сноп пшеницы в русском поле! А глаза – синее, синее небо… И все это такое родное, славянское, волшебное, как из сказки.

      Я обожал славянских женщин. Не зря именно они славятся своей неземной красотой и являются самыми желанными в мире. Эти светлые создания несут в себе вселенскую тайну, к которой так хочется припасть губами и пить, пить, пить… Во внешности славянок соединилась гармония всех стихий: земли, огня, воды и воздуха. Красота их не броская, а скорее спокойная, не предвещающая зноя, опасности или бури. Славянки – само совершенство природы. В них сублимировалась нежность и трогательность березки, гибкость ивушки, звонкость горного ручейка. Это Ангелы во плоти. И мой светлый добрый Ангел Лизонька сошла с Небес ради меня и нашей любви.

      Я рос в наполовину еврейской семье. Моя мама – настоящая русская женщина, а папа – красивый чистокровный еврей. В битве за мою внешность победили гены отца: от него мне достались карие глаза, черные кудри, смуглая кожа. К семнадцати годам я уже вымахал под метр девяносто и кружил головы всем красивым девчонкам школы. Некрасивые в меня тоже влюблялись, но до них у меня попросту не доходили руки, так как надо было еще и учиться. Я был отличником и лидером класса – в общем, успевал все: и похулиганить в меру, и задачки пощелкать. Всех девчонок, с которыми у меня был интим, я исправно укладывал в специальную «коробку для секса». Делал я это очень просто. На листке писал имя девочки, ее возраст, размер груди и затем клал эти фантики в жестяную банку из-под печенья. Здорово, правда? Как только крышка от волшебной жестянки закрывалась, мой мозг тут же аннулировал все ощущения и воспоминания от встречи с девушкой.

      Вы не подумайте, что я был циником. Напротив! Я не позволял себе никаких чувств и привязанностей ради моего Ангела Лизоньки.

      Партнерш я выбирал исключительно славянской внешности, хоть чем-то напоминавших мне Лизоньку. Девчушки и вправду были хороши, свежи, наивны и доверчивы. Это были достойные дочери своих родителей: воспитанные и неглупые. Только мне они были совершенно не интересны. Я жил ради встречи с Той. Я учился, работал по ночам, копил и вкладывал, вкладывал и копил – в результате, я поднялся. И все это только ради Лизоньки, ради моей неистовой любви к ней. Исправно посещая все ее спектакли, я как в юности вбирал в себя ее льняные волосы, васильковые глаза, белую кожу, легкую поступь… Но в течение восьми долгих лет, пока я пытался дорасти до Лизоньки на всех уровнях Бытия, она жила своей жизнью: вышла замуж и родила дочку. Теперь мне было двадцать три, а ей – тридцать один. Я не отчаивался, я знал, что Лизонька моя и только моя. Я ждал. Ждал, когда она оправится от родов, подрастет ее дочурка, и она снова выйдет на сцену.

      Я дождался.

      Нас познакомили. Мой звездный час, мой шанс, мое – всё! Случилось это на афтепати после спектакля, где играла талантливая и знаменитая актриса Елизавета Денейченко – мой Ангел!

      На фуршете я не сводил с Лизоньки глаз, я наблюдал. Она выходила к прессе,