Босиком к небесам. Эд Раджкович

так как игра проходит только по воскресеньям. Две недели пребывания здесь влияли на общее отношение ко всему. Изучил каждый участок помещения. Нашёл записку от предыдущего пребывающего здесь, которая в полиэтиленовой обёртке была искусно вмонтирована в выемку на стене. Привыкаешь различать что-то в этом полумраке только со временем. Нашёл сигареты и спички, которые оказались настоящим сюрпризом. Умение спрятать что-то в местах, где постоянно ежедневно обыскивают – это предел смекалки. Решил покурить после отбоя, чтобы не учуяли дым. Часовая прогулка ежедневно была в радость. Начинало качать из стороны в сторону при ходьбе. Это говорило о том, что организм ослаб и кислорода мало в помещении камеры. Час на свежем воздухе и снова становишься бодрее, про холод не думаешь – главное, что ещё один день идёт на убыль. Календаря естественно не было, а на вопрос какое сегодня число, конвоир отвечал:

      – Всё скажем, не беспокойся. Время подойдёт – выпустим отсюда.

      Какие пути завели этих людей сюда? Что послужило мотивом идти на такую работу? С виду казались обыкновенными людьми, с которыми можно немного поговорить, но глаза у них имели свой оттенок – полное отсутствие видимых эмоций и сострадания. Камуфляжная форма, которую шьют тут же в учреждении на швейном производстве, была явным признаком того, что эти люди на другой стороне охраняют периметр замкнутого мира.

      После прогулки в этот день конвойный, запирая снаружи дверь, сказал арестанту, что у него в камере установили радио. Звук исходил из верхнего отверстия, рядом с лампочкой.

      – Приказ свыше, все должны слышать новости, и это новая привилегия для вас! – сказал пожилой ветеран службы.

      Ужин. Потом дверь снова открылась, и этот же конвоир сказал:

      – Держи от твоих доброжелателей грев, – протянул два свёртка, которые тот быстро спрятал за поясом робы, – смотри не спались, будет плохо, могут изолятор продлить.

      – Понял, – коротко ответил арестант, и после того как закрылась дверь, принялся смотреть что в пакетиках. В одном была пачка сигарет Парламент и зажигалка, а в другом – конфеты и кофе.

      Про холод совсем забыл. Из динамика лилась музыка. Немного поотжимался несколько подходов, потом стойка на голове две минуты, и самочувствие улучшилось.

      – Надо же, даже в таких условиях кто-то проявляет не безразличие, – повеселее стало на душе.

      Жизнь перестала казаться скучной и унылой. Арестант ждал отбоя, чтобы закурить, укутаться одеялом и уснуть. Только сон вёл к упоению отдыхом. Постоянные мысли и незатихающий внутренний диалог прекращали своё влияние на него, только когда он засыпал.

      В углу стены, где находилось окошко, всегда был на стене иней. При дыхании шёл пар. Первые дни он думал, что окочурится сразу, но по прошествии двух недель привык. Постоянно двигался днём, чтобы кровь немного ускорялась, и даже слова конвоиров, что эту камеру называют моргом, его не тревожили теперь.

      – Давно