Пятый. Сергей Буланов

сфабрикованной своим руководителем подставы. Все попытки поменять меру пресечения, переквалифицировать статью обвинения не принесли успеха. Суды первой и второй инстанций ничего не дали, и Олег Николаевич спокойно дожидался отправки в «зону». Впереди еще были 2 судебные инстанции и Президентское помилование, но те 1 год и 9 месяцев, которые ему дал Ленинский районный суд города Среднего Новгорода уже к этому времени закончатся и в их целесообразности не было никакого смысла. Все это означало, что в любом случае через какое-то время Олег окажется в колонии строгого режима.

      Вот именно в этот майский день, когда суд 2-й инстанции отказал Олегу Николаевичу Самсонову в его жалобе и появились впервые ОНИ. Случилось это 17 мая 2014 года. Вначале Олег не знал, что ИХ много и эта первая встреча в ночь с 17 на 18 мая была только с Первым.

      То, что Олег услышал от Первого, было не просто вовремя, но и являлось именно тем, что данное время Самсонову было просто необходимо. Действительно, «Заряженная» силовая машина просто не давала ему шансов жить дальше. Ведь данное уголовное дело могло быть только стартом полного физического уничтожения Самсонова. Все это он осознавал и понимал. Поездка в «зону» строгого режима открывала впереди неизвестность с непонятным финалом.

      У всех на глазах совсем недавно завершилась эпопея 12-летнего заключения бизнесмена Левартовского, одного из самых богатых людей России своего времени, были и другие примеры. Многие просто не возвращались.

      Хоть ГУЛАГ в России ХХI Века официально не существовал, но та структура ФСИН, которая к тому времени сложилась, была по своей сути таким же механизмом уничтожения населения своей страны (в основном мужского), как и в сталинские времена. Разница заключалась только во времени исполнения приговоров, но результат был тот же. Человек, один раз попавший в места лишения свободы уже практически не мог вернуться к нормальной жизни на свободе и был исключен из цепочки создания материальных благ общества. Почти все, кто отсидел в России постсоветской истории либо долгое время не могли найти себе работу и вели паразитический образ жизни. Так или иначе, общество отвергало бывших «зеков».

      Страну одолевали другие более серьезные проблемы, поэтому до заключённых дела никому не было. А ведь многие были невиновны, многие брали на себя чужие преступления, людей же просто ошибившихся и готовых исправиться и приносить пользу обществу было в разы больше, чем тех, кто выбирал для себя преступный мир главным смыслом своей жизни.

      Конечно, уже никого не расстреливали, не было в тюрьмах былого беспредела, но своей сути это никак не меняло. Из 1 миллиона граждан страны, находящихся в местах лишения свободы, около половины заслуживали более мягкого или условного наказания, а еще сотни тысяч были осуждены за преступления, которых не совершали. Это были либо совсем невинно осужденные люди, либо совершившие одно преступление, но взявшие