Четвертый корпус, или Уравнение Бернулли. Дарья Недошивина

что и у напитанной романами Дюма фантазии есть свой предел.

      Анька открыла дверь маленькой вожатской и прошагала к одной из двух панцирных кроватей.

      – Кошмар какой. Это точно пионерский лагерь?

      Осмотревшись в полупустой неуютной комнате, я кивнула:

      – Да. То есть сейчас просто оздоровительный, но ремонт здесь, похоже, не делали еще с тех времен.

      Чтобы примерить кровати, на которых нам предстояло проспать двадцать ночей, мы легли на узловатые матрасы, накрытые покрывалами с рисунком «турецкий огурец», и забросили ноги на железные спинки. Панцирные сетки заскрежетали, шею укололо перо из жиденькой подушки.

      – Знаешь, Дашка, – сказала Анька, глядя в потрескавшийся потолок, – мне кажется, это даже хорошо, что здесь все так убогонько. Теперь по закону справедливости нам должно чертовски повезти с напарниками. Вот увидишь: МАТИ припас для нас лучших носителей российского генофонда. Только представь себе: двадцать один день работы в паре с широкоплечим будущим авиаконструктором, у которого рост метр восемьдесят и попа как орех!

      – Есть еще закон подлости, – засомневалась я. – Поэтому, чтобы не сглазить, думай о детях. Но если что, я беру себе темненького.

* * *

      В час жаркого, но не весеннего, а летнего заката у ворот бывшего пионерского лагеря появились трое граждан.

      Первый был полностью лыс, плечист и статен. В одной руке он держал спортивную сумку с тремя баскетбольными мячами, а другой придерживал чемодан, чтобы тот не завалился на бок ввиду отсутствия одного колеса.

      Второй был средних лет, с бородой, хитрым прищуром и признаками легкого похмелья на уже загорелом лице. В руках у него был китайский веер, которым он отмахивался от комаров, к вечеру донимавших особенно. На голове – джинсовая панама по последней моде.

      Третий, татарин, был одет в камуфляжные брюки, черную футболку и берцы, потому что по своей работе здесь в основном ходил по лесу. Из всех троих он был самый молодой и улыбался задорно и радостно. В одной руке у него были ключи от ворот, вторую он протянул Лысому. С Бородатым они сегодня виделись.

      – Как на взлетной? – спросил Лысый у Татарина, подхватив у самой земли ручку падающего чемодана.

      – Все плохо, – ответил Татарин, улыбаясь. – На КДП никого, огни не горят, на полосе топливозаправщик и корова.

      – Не корова, а собака, – поправил Бородатый. – И воткну я ваши лампочки. Неужель до завтрева потерпеть нельзя?

      – Потерпим, – согласился Лысый. – Где топливозаправщик, говоришь? Пойдем к Любе. Соскучился я по ее биточкам с луком.

      День 1-й

      На запись детей в отряды и знакомство со своими напарниками мы с Анькой катастрофически опаздывали. Чтобы обстоятельства сложились нужным образом, прежде чем выйти из метро, мы сорок минут просидели на «Полежаевской», отсчитывая счастливое количество проходящих мимо поездов. После того как в темном тоннеле скрылся двадцатый, мы в который раз проверили, что чемоданов у нас по-прежнему два, рюкзаков