Петербургские трущобы. Том 1. Всеволод Крестовский

отдых красавицы.

      – Послушайте, господа, не знаете ли вы, кто эта дама? – спрашивал он полчаса спустя у двух своих приятелей, когда поразившая его особа появилась в зале, под руку с Дарьей Давыдовной.

      – Знаем, – отвечали в голос оба приятеля, из которых один в своем кругу звался просто Петькой, а другой, с академическим аксельбантом, – князем Рапетовым.

      – Кто же она? Скажите мне, Бога ради!

      – Никто! – с глупым нахальством прохохотал Петька. Рапетов серьезно покосился на него.

      – Ее зовут Юлия Николаевна Бероева, – сказал он.

      – В первый раз слышу, – заметил Шадурский.

      – Не мудрено: elle n’est pas des nôtres[146], – объяснил Петька. – Муж служит чем-то у Шиншеева, а Шиншеев, говорят, ухаживает за женою и на вечера свои приглашает, как декорацию, ради красоты ее.

      – Donc c’est une conquête facile![147] Примем к сведению, – фатовато заметил Шадурский.

      – Ну, не совсем-то facile[148]! – возразил Рапетов. – Вы слишком скоры на заключения, любезный князь, позвольте вам заметить.

      – Это почему же? – с усмешкой обернулся Шадурский. – В вашем тоне как будто маленькая ревность есть! – шутливо прищурился он на Рапетова.

      – Ревности нет никакой, а если хотите знать, почему вы тут ничего не добьетесь, мой милый ловелас, так я вам объясню, пожалуй.

      – Очень интересно послушать.

      – Госпожа Бероева – честная женщина; любит немножко свой очаг, много своего мужа и бесконечно своих детей, – отчетливо-докторальным тоном проговорил Рапетов.

      – И потому? – снова усмехнулся Шадурский с самоуверенным задором.

      – И потому – ухаживайте-ка вы лучше за баронессой фон Деринг! Это, кажись, благонадежнее будет.

      – Благодарю за совет! – с колкою сухостью пробормотал князь Владимир. – Только мне сдается, что через несколько времени и я, в свой черед, посоветую вам – не давать опрометчивых советов.

      – Это, кажется, вызов? – спокойно спросил защитник Бероевой.

      Князек немного осекся; он совсем не ожидал подобного оборота, ибо вызова и в помышлении своем, опричь романов, никогда не имел.

      – Какой там вызов! Есть из-за чего! – постарался улыбнуться он с натянутой небрежностью. – Я только говорю про то, что не прочь на деле доказать вам… ну хоть lа possibilitе d’une conquête[149].

      – Коли есть охота – не препятствую, – коротко поклонился ему Рапетов.

      – А я пари держу, что ничего из этого не выйдет, – вмешался Петька. – В наш положительный век женщины, брат, только на карман полагаются, – пошло сострил он и сам расхохотался.

      Самолюбие князя было сильно задето, в особенности же подстреканиями Петьки.

      – Пари? Идет! на сколько? – предложил он, протягивая ему руку.

      – Ужин с квасом у Дюсы, – сторговался тот.

      – Ладно! Князь Рапетов, разнимите руки.

      – Можете разнять сами, господа, – ответил Рапетов с заметною сухостью. – Между такими порядочными и честными людьми свидетелей не надо, –

146

Она не из наших (фр.). – Ред.

147

Итак, это легкая победа! (фр.) – Ред.

148

Легкая (фр.). – Ред.

149

Возможность победы (фр.). – Ред.