Денискины рассказы. Любимые истории про Дениса Кораблева. Виктор Драгунский

весь шпиц обломаешь.

      И когда выгрузили, шофёр сказал:

      – Теперь надо эту ёлку заактировать, – и ушёл.

      А мы остались возле ёлки.

      Она лежала большая, мохнатая и так вкусно пахла морозом, что мы стояли как дураки и улыбались.

      Потом Алёнка взялась за одну веточку и сказала:

      – Смотрите, а на ёлке сыски висят.

      «Сыски»! Это она неправильно сказала! Мы с Мишкой так и покатились. Мы смеялись с ним оба одинаково, но потом Мишка стал смеяться громче, чтоб меня пересмеять.

      Ну, я немножко поднажал, чтобы он не думал, что я сдаюсь. Мишка держался руками за живот, как будто ему очень больно, и кричал:

      – Ой, умру от смеха! Сыски!

      А я, конечно, поддавал жару:

      – Пять лет девчонке, а говорит «сыски»… Ха-ха-ха!

      Потом Мишка упал в обморок и застонал:

      – Ах, мне плохо! Сыски…

      И стал икать:

      – Ик!.. Сыски. Ик! Ик! Умру от смеха! Ик!

      Тогда я схватил горсть снега и стал прикладывать его себе ко лбу, как будто у меня началось уже воспаление мозга и я сошёл с ума.

      Я орал:

      – Девчонке пять лет, скоро замуж выдавать! А она – сыски.

      У Алёнки нижняя губа скривилась так, что полезла за ухо.

      – Я правильно сказала! Это у меня зуб вывалился и свистит. Я хочу сказать «сыски», а у меня высвистывается «сыски»…

      Мишка сказал:

      – Эка невидаль! У неё зуб вывалился! У меня целых три вывалилось да два шатаются, а я всё равно говорю правильно! Вот слушай: хыхки! Что? Правда, здорово – хыхх-кии! Вот как у меня легко выходит: хыхки! Я даже петь могу:

      Ох, хыхечка зелёная,

      Боюся уколюся я.

      Но Алёнка как закричит. Одна громче нас двоих:

      – Неправильно! Ура! Ты говоришь хыхки, а надо сыски!

      А Мишка:

      – Именно, что не надо сыски, а надо хыхки.

      И оба давай реветь. Только и слышно: «Сыски!» – «Хыхки!» – «Сыски!»

      Глядя на них, я так хохотал, что даже проголодался. Я шёл домой и всё время думал: чего они так спорили, раз оба не правы? Ведь это очень простое слово. Я остановился и внятно сказал:

      – Никакие не сыски. Никакие не хыхки, а коротко и ясно: фыфки!

      Вот и всё!

      Сверху вниз, наискосок!

      В то лето, когда я ещё не ходил в школу, у нас во дворе был ремонт. Повсюду валялись кирпичи и доски, а посреди двора высилась огромная куча песку. И мы играли на этом песке в «разгром фашистов под Москвой», или делали куличики, или просто так играли ни во что.

      Нам было очень весело, и мы подружились с рабочими и даже помогали им ремонтировать дом: один раз я принёс слесарю дяде Грише полный чайник кипятку, а второй раз Алёнка показала монтёрам, где у нас чёрный ход. И мы ещё много помогали, только сейчас я уже не помню всего.

      А потом как-то незаметно ремонт стал заканчиваться, рабочие уходили один за другим, дядя Гриша попрощался с нами за руку, подарил мне тяжёлую железку и тоже ушёл.

      И вместо дяди Гриши во двор