Молодой Александр. Алекс Роусон

а безумный Каракалла верил, что сам был реинкарнацией македонского царя. Для тех, кто шел одиноким путем власти, гробница Александра в египетской Александрии была местом паломничества, пока не была утрачена где-то между III и IV веками н. э.[7]

      Но призрак Александра не исчез вместе с его гробницей. Его ждала чрезвычайно яркая посмертная жизнь, плавно перетекающая в легенды, отчасти из-за популярности «Романа об Александре», написанного уже в III веке н. э. Этот текст оставался неизменно популярным и в последующие столетия, обрастая многочисленными версиями и дополнениями. «Роман об Александре» называют самым влиятельным историческим романом в мировой литературе, поскольку македонский царь бесконечно преображался в зависимости от вкусов и запросов читательской аудитории каждой новой эпохи[8]. К Средневековью Александр уже был и защитником христианства, царем-рыцарем, и бесстрашным искателем приключений, и мудрецом, изобретателем, опускавшимся в глубины океана в водолазном колоколе и поднимавшимся в небо на примитивном летательном аппарате; и мусульманином, посланником Бога. Его история дошла до отдаленной Британии. Поддельная переписка между Александром и Аристотелем о чудесах Индии является одним из самых ранних сохранившихся произведений, написанных на древнеанглийском языке, а роман XIV века стал попыткой связать Александра с легендой о короле Артуре. Так что Чосер имел все основания написать в «Рассказе монаха», что Александр был так популярен, что все слышали о его судьбе[9]. Сегодня увлечение Александром никуда не делось, он герой многочисленных книг и фильмов.

      Однако с самого начала существовали резкие контрасты в оценках личности Александра. Так, для персов он был «Проклятым», величайшим разрушителем, но в то же время законным царем и отважным героем. У современных ученых есть поговорка о том, что у каждого свой Александр, в зависимости от интерпретации источников о его жизни. Каждое поколение, вглядываясь в мутное зеркало истории, приходило к своим выводам: в нем видели и просвещенного правителя, и военного гения, и мегаломаньяка, одержимого властью и величием, и пьяницу, и деспота. Александр, несомненно, был предельно сложной личностью, человеком невероятной энергии и честолюбия, способным на великое сострадание и сокрушительные, бесчеловечные поступки, человеком, стремившимся примирить героические идеалы с реалиями управления самой большой из когда-либо существовавших империй. Его царствование по-прежнему ставит перед нами трудные вопросы, более актуальные, чем когда-либо. Это отношения Востока и Запада, наследие колониализма и влияние авторитарного правления. Неважно, любите вы его или ненавидите. Человека, подобного Александру, в истории больше не было.

      Всматриваясь в темноте гробницы в юные черты лица цвета слоновой кости, археолог Андроникос

7

Plutarch, Life of Pompey 2.1 (Помпей и Александр); Appian, Mithridatic Wars 24.117 (577) (плащ Помпея); Plutarch, Life of Pompey 13.4–5 (Помпей Великий); Plutarch, Life of Julius Caesar 11.3 (trans. B. Perrin, Loeb 99) (другая версия предания об Августе: Suetonius, Julius Caesar 7.1; в данном случае он испытывает смятение перед статуей Александра); Suetonius, Augustus 50.1 (перстень Августа с печатью); Dio, Roman History 78.7.2 (Каракалла).

8

R. Stoneman, ‘The Legacy of Alexander in Ancient Philosophy’ in J. Roisman (ed.), Brill’s Companion to Alexander the Great (Leiden, 2003), p. 325; подробнее о легендах об Александре см.: R. Stoneman, Alexander the Great: A Life in Legend (New Haven and London, 2008).

9

British Library Cotton MS Vitellius A XV folios 107r-131v (переписка Александра и Аристотеля); Perceforest (Александр и Артур) и Chaucer, Canterbury Tales 7.2631–70. Общие рассуждения об Александре в литературе средневековой Британии см.: D. Ashurst, ‘Alexander Literature in English and Scots’ in Z. D. Zuwiyya (ed.), A Companion to Alexander Literature in the Middle Ages (Leiden and Boston, 2011), pp. 255–290; G. Cary, The Medieval Alexander (Cambridge, 1956).