Сложенный веер (сборник). Сильва Плэт

Хьелль понимает, что он может просидеть так до вечера, но Сид, даже если его пытать, не произнесет ни слова. Тогда он поднимается, отряхивает колени, убирает за уши волосы.

      – Сука ты. Невоздержанная, – мрачно сообщает Сид, пытаясь заглянуть себе за спину и решить, можно ли показываться к ужину в таком ораде.

      – От такой же и слышу. И от жадной и самовлюбленной притом.

      – Эт-точно, – цедит Сид сквозь зубы, все еще выгибая шею назад.

      – Снять и посмотреть не проще?

      – Не учи, а? Раз в неделю, как минимум. А ты на Анакоросе?

      Хьелль даже не сразу соображает, что ему снова отвечают на вопрос, заданный три минуты назад.

      – Там вообще не давали носить клинки.

      Сид понимающе цокает языком.

      – И за сколько ты восстановился?

      – Я-то? Сид, Чахи тебя забери, я – Дар-Халем, какое «восстановился»? Я вернулся, взял в руки мечи и встал против отца – он мне только орад порезал.

      – Вот и потренируешь меня. Недельку-другую – сколько там проходит от вызова до боя? Надо в Регламент заглянуть.

      Они идут по мощеной дорожке к дому. Вместе, но не рядом. Каждый почему-то прижимается к своему краю дорожки, и словами они перебрасываются как опасными предметами, готовыми взорваться.

      У входной двери Хьелль останавливается, делает шаг навстречу Сиду.

      – Сид, ты серьезно?

      – Ох, Хьелль, – тот тоже шагает навстречу, притягивает его одной рукой, прижимает. Сид выше на полголовы, поэтому нос утыкается куда-то в район шеи.

      – Ты же знаешь, единственная ущербность дипломатических способностей Дар-Эсилей состоит в том, что у нас полностью отсутствует чувство юмора. Через несколько минут мы с тобой в этом еще раз убедимся. Когда поставим в известность родителей.

      При этих словах Хьеллю мерещатся два молодых тела, расчлененные на куски.

      Сид Дар-Эсиль одиннадцать лет назад

      – Кретин, – резюмирует лорд Дар-Эсиль с красноречивым жестом правой руки по горлу. – И это мой сын… Кретин и самоубийца.

      – Может быть, ты заткнешься? – даже не повернув головы, ненавязчиво советует второй старший дар.

      – Может быть, ты назовешь мне хоть одну причину, по которой мой мальчик… – лорд Дар-Эсиль поспешно затыкается. Причину, по которой его сын, единственный из всех даров, имеет право изменить судьбу своего лучшего друга, лорд Дар-Эсиль своими руками сотворил десять лет назад. Когда разрешил малышу Халему прийти и помочь Сиду во время первого альцедо.

      – Я надеюсь, что вы не собираетесь… после того как…

      Наглые мальчишки ухмыляются.

      – Жить вместе? Не, пап, ты же знаешь, он непереносим в больших дозах. К тому же жена дипломата должна уметь танцевать…

      Сид сгибается от удара локтем в солнечное сплетение.

      Хьелль сдержанно улыбается.

      – Вы всегда разбирались в людях, лорд Дар-Эсиль. Ваш единственный сын – кретин. И самоубийца. Еще один раз ляпнешь такое – я тебя сам прирежу, – сообщает он взъерошенному серебряному затылку.

      – Цыц, мальчишки! Что-то вы разыгрались… – старший