Путешествия трикстера. Мусульманин XVI века между мирами. Натали Земон Дэвис

вершиной года было поэтическое состязание в день рождения Пророка, мавлид ан-наби. Все местные поэты собирались во дворе главного кади и с его кафедры читали стихи собственного сочинения, восхваляющие посланника Всевышнего. Признанный лучшим становился князем поэтов на год вперед. Ал-Ваззан не сообщает, удалось ли ему победить хотя бы раз34.

***

      Ал-Хасан ибн Мухаммад начал путешествовать с юных лет. Кроме периодических поездок на север, на семейные виноградники в Рифских горах, и летнего пребывания в арендованном семьей замке на холмах над Фесом, отец с малых лет брал его с собой в ежегодно проводившиеся после окончания рамадана шествия из Феса к гробнице святого в Центральном Атласе – в горах этого хребта, тянувшегося к югу от города, стояло немало мавзолеев. В двенадцать лет, в числе сопровождавших его отца или дядюшку, ал-Хасан посетил город Сафи на берегу Атлантики, оживленный порт, где вели торговлю как местные купцы – и мусульмане, и евреи, – так и коммерсанты из Португалии, Испании и Италии. Кроме зерна и злаков, ожидавших отправки на Иберийский полуостров, он наверняка видел изделия из кожи, окрашенной в мастерских Сафи, тюки тканей в разноцветную полоску, сотканных тамошними женщинами и так ценимых африканками, живущими по ту сторону Сахары. Здесь он впервые столкнулся с соперничеством между группами мусульман на глазах у интриганов-португальцев и их агентов35.

      Ал-Ваззан уверял также, что «в начале своей юности» ездил и гораздо дальше – в Персию, Вавилонию, Армению и в земли татар, что в центре Азии. Может быть, он и совершил с дядей такое далекое путешествие во все эти края, но если так, то в дошедших до нас его сочинениях это мало отразилось. Быть может, ему хотелось преувеличить свои юношеские приключения, чтобы сравниться по размаху странствий, к примеру, со знаменитым географом и историком ал-Масуди, писавшим столетия назад36.

      Более обстоятельно он описывает, как рыскал по кладбищам Фесского королевства в поисках стихотворных эпитафий на гробницах султанов и их сановников, а потом, в 910/1504 году, когда ему было лет шестнадцать, преподнес их собрание Мулай ан-Насиру, брату нового ваттасидского султана Мухаммада Португальца (Мухаммада ал-Буртукали). Отец обоих братьев, старый султан Мухаммад аш-Шейх, только что умер, и ал-Ваззан подумал, что эпитафии помогут им утешиться в горе37. Таким подарком он, несомненно, обратил на себя внимание правящего рода.

      Примерно тогда же политические связи и дипломатическая подготовка ал-Ваззана заметно продвинулись благодаря тому, что он сопровождал дядю в посольстве, направленном новым султаном Феса Мухаммадом ал-Буртукали к великому правителю Томбукту и Гао. Султан, вероятно, хотел оценить торговую, политическую и религиозную ситуацию в могущественной империи Сонгаи, лежавшей к югу от Сахары. Когда они ехали на юг через хребет Высокий Атлас, один местный вождь, наслышанный о красноречии посла, пригласил его к себе. Но дядюшка ал-Ваззана спешил, а потому послал

34

CGA. F. 172r–v; Ramusio. P. 190; Épaulard. P. 214–215; Hajji M. L’activité intellectuelle. P. 107. Ал-Ваззан описал куда более пышную прежнюю церемонию празднования мавлид ан-наби при маринидских султанах, в том числе богатые подарки поэту-победителю от самого султана. При Ваттасидах, «уже лет тридцать или около того», султаны отменили торжественное празднование (CGA. F. 172v; у Рамузио сказано «сто тридцать лет», но в рукописи CGA стоит «тридцать», что кажется более правдоподобным с точки зрения хронологии политических событий). См.: Le Tourneau R. Fez in the Age of the Marinides / Trad. par B. A. Clement. Norman, 1961. P. 142–143; Kably M. Société, pouvoir. P. 285–288.

35

CGA. F. 85v, 125r–126r; Ramusio. P. 110, 148–149; Épaulard. P. 120, 168. Подробности о ежегодном паломничестве в Тагию (ныне Мулай Буазза) см. в гл. 6, с. 169–170. О Сафи в эти годы см.: Les sources inédites de l’histoire du Maroc. Archives et bibliothèques de Portugal. Vol. 1. P. 152–153; Cornell V. J. Socioeconomic Dimensions of Reconquista and Jihad in Morocco: Portuguese Dukkala and the Sa‘did Sus, 1450–1557 // International Journal of Middle East Studies. 1990. Vol. 22. P. 383–392. В этом исследовании содержится также ценный материал, извлеченный из книги Ахмеда Бушарба: Boucharb A. Dukkala wa’l-isti‘mar al-Burtughali ila sanat ikhla’ Asafi wa Azammur. Casablanca, 1984.

36

CGA. F. 433r; Ramusio. P. 429; Épaulard. P. 537–538. Рамузио в своем печатном издании прибавил мимоходом замечание о рынке лечебных снадобий и специй в «городе Тавризе в Персии» (Ramusio. P. 177; см. также: Épaulard. P. 200), но в рукописи CGA его нет. Ал-Ваззан просто говорит, что нигде не видел ничего подобного рынку пряностей и лекарственных средств в Фесе (CGA. F. 157r). Если он на самом деле совершил большинство путешествий по стопам ал-Масуди, то часть его рассказа была бы вымышленной, а наблюдения о них почерпнуты у предшественников (Touati H. Islam et voyage au Moyen Âge. Paris, 2000. P. 151–152).

37

CGA. F. 191r–v; Ramusio. P. 204–205; Épaulard. P. 230–231.