Империя законности. Юридические перемены и культурное разнообразие в позднеимперской России. Штефан Кирмзе

понятия «меньшинства». Во-первых, «меньшинства» и «политика меньшинств» – это аналитические термины. Такие понятия редко используются самими историческими акторами. Во-вторых, в данной книге речь идет не только о двух регионах. Основа излагаемой аргументации касается значительной части позднеимперской России, и поэтому важно использовать термины, способные охватить имперскую политику и специфику ее восприятия, независимо от местных особенностей. Язык правовой реформы и лежащая в ее основе концепция были в значительной степени схожи по всей империи. То, что татары, чуваши, армяне и другие составляли большинство в некоторых районах, не умаляет того обстоятельства, что в империи в целом они сталкивались со структурной дискриминацией – русские являлись, безусловно, наиболее влиятельной социокультурной группой. Самое главное, что термин «меньшинства» подчеркивает не только подчиненное положение таких групп населения, но и постепенное расширение их прав и возможностей. Как показала политолог Дженнифер Джексон-Прис, «меньшинства» существовали в Европе на протяжении веков. Так как они были «чужаками», их инаковость в первую очередь определялась религией и только с конца XIX века была заключена в рамки национальности50. Таким образом, значимость принадлежности к меньшинству менялась с XVII по XX век. В Российской империи дело обстояло иначе. После многовековых репрессий и нетерпимости татары и другие народы стали пользоваться правами и возможностями, обычно не свойственными имперскому правлению, и приобрели статус, не сильно отличающийся от статуса национальных меньшинств XX века.

      Так или иначе, царская Россия с ее гибкой и неоднозначной, даже противоречивой политикой в отношении недоминантных этнических и религиозных групп не выделялась в Европе XIX века. В большинстве империй проводилась широкая политика в диапазоне от культурной гомогенизации до принятия культурных различий51. Российская элита, в свою очередь, склонна была считать, что культурные различия между народами естественны и желательны; и поскольку она гордилась имперским разнообразием, она также придерживалась определенной степени правовой дифференциации52. Поэтому, несмотря на все попытки унификации, плюралистический правовой порядок России продолжал учитывать местные верования и обычаи.

      Новые окружные суды, однако, уделяли мало внимания этнической и религиозной принадлежности, что заставляет задать важный вопрос. К каким выводам может привести постановка акцента на культурных различиях при обсуждении судебной системы, если она часто нивелировала их существование? Зачем изучать роль и поведение татар, греков или караимов в условиях, когда эти группы вели себя так же, как и все остальные, и отношение к ним было практически таким же? Существует несколько причин для изучения пореформенной правовой системы именно через призму культурных различий.

      Во-первых, упор на меньшинства в Крыму и Казани не только помогает выявить множественность правовых

50

Preece J. J. Minority Rights in Europe: From Westphalia to Helsinki // Review of International Studies. 1997. Vol. 23. № 1. P. 79–84.

51

Burbank J., Cooper F. Empires in World History: Power and the Politics of Difference. Princeton, NJ: Princeton University Press, 2010. P. 12.

52

Burbank J. An Imperial Rights Regime: Law and Citizenship in the Russian Empire // Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History. 2006. Vol. 7. № 3. P. 397–431; Werth P. W. In the State’s Embrace? Civil Acts in an Imperial Order // Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History. 2006. Vol. 7. № 3. P. 433–458.