Старый Свет. Книга 2. Специальный корреспондент. Евгений Капба

все жутко говорили на лаймиш, нам совсем не мешало.

* * *

      – Будете за рекой, в Натале, так и знайте, ворота крааля Бооты всегда открыты для вас. Любой гемайн укажет вам дорогу к моему дому, а там вы будете как за каменной стеной! О, йа, вы и будете за самой настоящей стеной, хо-хо-хо! – взявшись за бока, хохотнул минеер Боота.

      Я вежливо улыбнулся в ответ и пожал руку ему и его сыновьям. Гемайн чмокнул губами, и запряжённый четвёркой лошадей фургон, полный покупок, сдвинулся с места и запылил прочь от душного Гертона в сторону далёких зелёных холмов.

      – Год сиен йо! – крикнул я вдогонку.

      – Тотзиенс! – откликнулись из фургона.

      Эти гемайны – первые, кого я увидел вживую из этого народа, живо напомнили мне хуторян с Южной засечной черты, а ещё жителей северного поморья. Домовитость, основательность, готовность зубами и кулаками отстаивать заработанное тяжким трудом, бесконечная преданность своему дому и своей семье. Это совсем не походило на легкомысленных и вспыльчивых импульсивных жителей Гертона.

      Я увидел здесь, в этом городе, всё, что хотел, и теперь ждал транспорт до Лисса. Жители Колонии завзятые мореходы, и протянуть железную дорогу вдоль побережья, чтобы соединить ключевые города ещё и по суше – нет, это было не в их стиле. Каждый город жил обособленно, имея связь с внешним миром при помощи морских судов и телеграфа – в последнее время. Имелась ветка от трансконтинентальной дороги до Лисса, построенная ещё в прошлом веке тевтонами, и на этом всё. Говорили, что масштабное железнодорожное строительство началось в окрестностях Зурбагана, но туда мне предстояло попасть ещё нескоро.

      Гостиница, в которой я ждал попутного судна, называлась «Суша и море». Одноэтажное каменное здание с чёрной крышей прижалось к скале в удобном с точки зрения приманивания постояльцев месте. Шоссе на Тахенбакские рудники делало здесь петлю, и волей-неволей вынуждало экипажи и автомобили притормаживать. Окна её смотрели на океан, и мне это было на руку.

      Капитан шхуны «Бабочка» Илай Фокс квартировал тут же, в гостинице Стомадора – так он называл «Сушу и море». За ним должны были прислать шлюпку, когда судно покончит с погрузкой и бумажными формальностями. Золотые имперские монеты, перекочевавшие в карман грязного капитанского кителя, были достаточно убедительным аргументом, чтобы он согласился взять с собой одного корреспондента из далёкой северной страны.

      С сожалением поглядев ещё раз на удаляющийся вдаль по дороге фургон и на далёкие предгорья, теряющиеся в туманной дымке, я зашагал к гостинице. Здесь, за столиками под навесом, восседали завсегдатаи, и капитан Фокс в их числе.

      Учитывая мой опыт общения с вышколенными и опрятными офицерами и матросами с «Гленарвана», воспринимать растрёпанного, потасканного и вечно взмыленного моряка всерьёз было сложно. Фокс приглаживал свои сальные волосы пятернёй, курил сигариллу и спорил о чём-то с пошарпанного вида интеллигентом в круглых очках.

      – …они в итоге всё равно придут к этому. Только концерны, только федерация, только подчинение себе основных