Разрушительная любовь. Ана Хуан

изобразила рукой арку, словно слова магическим образом вот-вот появятся в воздухе.

      – Креативно, – поддразнила Стелла.

      – Слушайте. Мы все считаем Алекса роботом, верно? Что, если она, – Джулс показала на меня, – сможет доказать обратное? Только не говорите, будто вам не хотелось бы увидеть, как он наконец превращается в нормального человека.

      – Нет, – я бросила пустой стаканчик в ближайшую мусорку, едва не попав в проходящего мимо студента. Я поморщилась и прошептала ему «прости», прежде чем вернуться к дурацкому предложению. – Это самая идиотская идея, что я слышала.

      – Сперва попробуй, – настояла моя так называемая лучшая подруга.

      – Какой смысл? И как это вообще сделать?

      – Легко и просто. – Джулс достала из сумки блокнот и ручку и начала писать. – Мы составим список эмоций, а ты попытаешься вызвать у него каждую из них. Своего рода тест. Словно ежегодный медицинский осмотр, с целью убедиться, что он функционирует нормально.

      – Иногда твой образ мыслей меня пугает, – сказала Бриджит.

      – Нет, – повторила я. – Без вариантов.

      – Звучит немного… нехорошо, – Стелла постучала золотыми ногтями по столу. – Какие ты имеешь в виду эмоции?

      – Стел!

      – Что? – Она бросила на меня виноватый взгляд. – Мне просто любопытно.

      – Вот так, с ходу? В гневе мы его уже видели, значит, счастье, грусть, страх, отвращение… – Джулс коварно ухмыльнулась. – Ревность.

      Я фыркнула.

      – Да ладно. Из-за кого он может ко мне ревновать?

      – Не к тебе, а тебя.

      Бриджит оживилась:

      – Думаешь, ему нравится Ава?

      – Нет, – я устала повторять это слово. – Он лучший друг моего брата, и я не в его вкусе. Он сам мне сказал.

      – Пффф, – Джулс отмахнулась от моих возражений, как от надоедливой мухи. – Мужчины сами не знают, чего хотят. Кроме того, разве ты не хочешь отомстить ему за историю с Оуэном?

      – Нет, – твердо сказала я. – И я не поддержу эту безумную идею.

      Через сорок пять минут мы решили, что первая фаза операции «Эмоции» начнется через три дня.

* * *

      Я НЕНАВИДЕЛА СЕБЯ ЗА МАЛОДУШИЕ.

      Каким-то загадочным образом Джулс всегда убеждала меня поступать вопреки инстинктам, например, когда мы четыре часа ехали в Бруклин, чтобы посмотреть выступление группы ее любимого певца, и в итоге оказались посреди шоссе на сломанной машине. Или когда она уговорила меня написать любовное стихотворение симпатичному одногруппнику, после чего его девушка – о которой я понятия не имела – охотилась за мной по всему общежитию.

      Джулс обладала невероятным даром убеждения. Отличное качество для начинающего юриста, но не для невинной подруги, то есть меня.

      В тот вечер я залезла в постель и закрыла глаза, пытаясь упорядочить лихорадочные мысли. Операция «Эмоции» должна была стать веселым, легким экспериментом, но я нервничала, и не только из-за сомнительной допустимости происходящего. Я всегда нервничала из-за Алекса.

      Я поежилась, представив